Оливия Гейтс - Приказано жениться

Вероятно, прошло несколько часов, прежде чем Глори появилась в пентхаусе. Ощущение дежавю почти ошеломило Винченцо. В тот злополучный день, шесть лет назад, он ждал Глори в этой самой комнате, прислушиваясь к ее шагам…

Наконец Глори вошла в спальню. Сначала она не заметила Винченцо, поскольку он сидел на диване, в дальнем углу, у окна, занимающего всю стену. Выражение его лица было смиренным и задумчивым. Внезапно Глори вздрогнула и обернулась, словно присутствие Винченцо ее испугало.

Увидев его, молодая женщина сразу же улыбнулась. Ему показалось, что свет и тепло ее улыбки прогоняют холодную тьму, поселившуюся в его душе.

Глори поспешила к Винченцо, и мужчине показалось, будто к нему возвращается жизнь. Его очаровала ее стремительность. Она уселась на колени Винченцо.

Он позволил ей окутать себя нежностью и страстью.

Ее поцелуи становились все ненасытнее, Глори прерывисто дышала:

– Я скучала по тебе… скучала, милый Винченцо.

А как он по ней соскучился! Три дня и ночи он провел вдали от нее и чуть не обезумел от одиночества.

Глори принялась возиться с его одеждой. Винченцо не сомневался, что как только она дотронется до его обнаженного тела, он потеряет рассудок и погрузится в сладостное забытье. Необходимо ее остановить. Он накрыл ладонями руки Глори.

Она напряглась. Затем медленно, словно боясь разрушить что-то хрупкое, если будет двигаться слишком быстро, Глори, только что целовавшая его шею, подняла голову. Резко глотнув воздух, она отвернулась, напряглась сильнее и уставилась на диван. Рядом с Винченцо лежало досье агентства «Стальная охрана». Он знал, что она сразу догадается о содержании папки. Однако Глори смотрела не на досье, а на брачный контракт.

Она слезла с его колен и, сделав два шага, тяжело опустилась в кресло напротив. Женщина посмотрела на Винченцо так, словно ждала удара.

Он хотел услышать правду из ее уст, поэтому спросил:

– Зачем ты сегодня положила его на мой стол, Глори?

– Сегодня? – Она округлила глаза. – Я… я положила его туда больше недели назад. Я была уверена, что ты давно его увидел, но ты ничего не говорил, поэтому я подумала…

– О чем ты подумала?

– Теперь я не знаю, что и думать.

– Что, по-твоему, я должен был почувствовать, увидев его? Что ты хотела этим сказать?

Взгляд Глори стал затравленным, она говорила с придыханием:

– Это был мой ответ на то, что ты, как мне казалось, говорил мне. Когда ты…

– Когда я что?

– Когда ты перестал брать меня на мероприятия и начал отменять свидания.

– И что, по-твоему, я хотел этим сказать?

– Ты уже все сказал, когда не ночевал дома последние три дня. Этим ты ясно дал понять, что ко мне испытываешь. На этот раз ты устал от меня гораздо раньше – даже не через шесть месяцев.

Ее губы и подбородок дрогнули. От огорчения у Винченцо едва не разорвалось сердце.

– Но я ожидала этого с самого начала, – выдавила Глори. – И теперь, когда я понимаю, как ты воспринял то, что случилось в прошлом, мне невдомек, отчего ты вообще захотел снова сойтись со мной. Именно поэтому я принесла тебе брачный контракт. Я подумала, ты сожалеешь, что не соблюдаешь его условия, и, должно быть, беспокоишься, как бы я не перестала их соблюдать. Я правильно поступила, не послушав тебя и не продав свою квартиру. Я перееду туда сегодня вечером.

– Глори…

Она проигнорировала его мольбу. Казалось, ей было больно слышать его голос.

– Я притворюсь, что мы по-прежнему вместе, поэтому никто ни о чем не догадается, а через год ты всем объявишь, что мы расстались. До тех пор всякий раз, когда будет нужно, чтобы я появилась вместе с тобой на каком-то мероприятии, просто звони мне. Если я не буду в командировке, то исполню роль, которую согласилась играть.

Винченцо вскочил, опустился на колени перед Глори и обхватил руками ее красивую голову. Она подняла глаза и одарила его обиженным взглядом.

– Все, что ты наговорила, безосновательно, – заявил он. – Я не устал. Я скорее устану дышать, чем устану от тебя.

Ее глаза покраснели, а губы подрагивали.

– Н-не надо так говорить… Ты и сам в это не веришь. Давай не будем повторять то, что уже было.

– Я сказал, что ты мне надоела, один-единственный раз, в тот день, когда изгнал тебя из своей жизни. Это была ложь. Я любил… Я люблю тебя. Я никогда не любил никого, кроме тебя. Никто кроме тебя не был мне так дорог.

По щекам Глори струились слезы.

– О боже, Винченцо… Я не могу… Я не…