Оливия Майлз - Нарушая правила

Соне однако же вовсе не казалось, что приятель, который настойчиво упирался в ее живот, чем-то отличается от огурчика.

— Ты всерьез рассчитываешь, что я поверю, будто ты прожил без секса полгода?

— А ты всерьез рассчитываешь, что я поверю, будто раньше у тебя не было оргазмов? — парировал Ричард насмешливо.

Соня открыла было рот, чтобы возразить, но, подумав, промолчала.

— Эх, Соня, Соня, — вздохнул Ричард. — К чему мне лгать? Какие у меня могут быть мотивы?

— Понятия не имею, — пожала плечами девушка. — И на самом деле даже знать не хочу. Извини.

— Ничего, — сказал он безмятежно. — Зато ты перестала на меня злиться за то, что я не дал тебе кончить. Кстати, может, ты есть хочешь?

Соня вдруг поняла, что действительно голодна.

— То есть ты больше не будешь меня мучить?

— Какое-то время — нет.

Девушка не стала раздумывать, что чувствует — облегчение или разочарование, но есть ей действительно хотелось.

— А что у тебя найдется из еды?

— Полно полуфабрикатов в морозилке. Еще я могу сделать омлет. Я поставил остужаться белое вино. Помню, ты пила шардоне, и потому прихватил по пути пару бутылочек…

— Слушай, меня можно и не спаивать, — с притворной грустью призналась Соня. — Я и так вся в твоем распоряжении.

Ричард ухмыльнулся:

— Знаю.

Соня ничего не смогла с собой поделать и улыбнулась в ответ. Он все-таки был восхитительно порочен. А с восхитительно порочным Ричардом легко поладить. Порочность была далека от чего-либо глубокого и значительного.

— Давай омлет, — решила девушка. — И вино тоже.

— Замечательно. — Ричард отпустил Соню, выскочил из постели, потом обернулся. Она невольно залюбовалась им.

— Ты что, собираешься в таком виде разгуливать?

Он оглядел себя, затем поднял на нее невинный взгляд:

— По крайней мере, я все время готов к бою, если нас застигнет желание. Но, возможно, ты и права. В таком виде жарить омлет опасно. Придется натянуть шорты. А если ты тоже хочешь одеться, тогда вот…

Ричард подошел к высокому комоду у двери, достал из ящика просторную оранжевую футболку и кинул Соне.

— Надень это. Пусть будет твоей униформой, пока ты здесь. Никаких лифчиков. И трусиков. Только футболка.

Соня хмыкнула.

— Есть, сэр!

Откуда ему было знать, что ношение мужской футболки целиком вписывается в сценарий самой эротичной из ее фантазий. Но как только Соня натянула ее на себя, то обнаружила, что это еще и очень провоцирующее одеяние. Отсутствие белья было очевидно, а стоило девушке растянуться на кровати, как единственному зрителю открывался умопомрачительный вид…

Следующий час они провели невероятно весело. Ричард оказался прекрасным поваром и замечательным компаньоном. Они сидели на теплых ступеньках крыльца, поставив тарелки на колени, а бокалы с вином — у самых ног. Ночной воздух окутывал их как теплый бархат, а усеянное звездами небо подмигивало им, будто поддерживая их заговор. На «Уединенном пляже» царила полная тишина, и только где-то вдали тихо звучала музыка, да волны время от времени шелестели по песку.

Ричард лежал, вытянувшись на постели. Его ноги и руки были крепко привязаны к медным стойкам различными предметами Сониного туалета. Она, смеясь, заявила, что наконец-то нашлось правильное применение ее дорогому белью. Молодой человек все еще не мог поверить, что согласился на это. Однако винить было некого, кроме самого себя. Пигмалион чертов. Сам себе сотворил чудовище, сексуальную террористку.

— Ну как, нравится? — поинтересовалась Соня, проскальзывая в спальню в своей любимой оранжевой футболке.

Действительно, как не понравиться! У нее уже было два оргазма, а у него — ни одного. Ричард уже сожалел о том, что показал ей, когда и как надо останавливаться.

Сегодняшние игры положили конец мечтам о влюбленности. Предыдущие три дня ему казалось, что чувства Сони начинают выходить за рамки чистого вожделения. Она ни разу не сказала ему «нет». Он мог обладать ею в любое время и в любом месте. Этим утром она вдруг призналась, что ее преследует настойчивая фантазия быть привязанной к кровати, и Ричард чрезвычайно возбудился. Потом Соня заявила, что все еще не настолько ему доверяет, и, если он не возражает, она бы охотнее привязала его самого.

Естественно, после всего, что здесь было, Ричард уже не возражал. Он настолько разошелся, что согласился бы, чтобы его привязали к вертелу и поджарили на раскаленных углях!

И вот теперь он распростерт на кровати и совершенно беспомощен. Ягненочек на заклание.