Элизабет Харбисон - С тех пор, как ты вернулась…

Его рука скользнула по ее спине. Какой знакомый жест! Она точно знала, что будет дальше, но не могла этому сопротивляться. И не хотела. Он притянул ее к себе и начал целовать. Прикосновение его губ сладко обожгло, поцелуй становился все более страстным, а когда она почувствовала его язык, ее охватило истинное блаженство. И каким-то интуитивным, забытым движением Мэри подняла руки и запустила пальцы в его густые темные волосы. Ее тело помнило его, а вот память молчала.

Его руки скользнули ниже и сжали ее в крепком кольце. Мэри стало трудно дышать, но в его мужественных руках она вдруг почувствовала себя как дома.

«Безумие какое-то!» — подумала она, но ей было слишком хорошо, чтобы оттолкнуть его. Он все целовал и целовал ее. И это было правильно, как будто последний кусочек в мозаике наконец-то нашел свое место.

Нет, не правильно! Это же совсем незнакомый человек! Она должна остановиться!

— Постойте! — Мэри отпрянула. — Что вы делаете? — Для настоящего возмущения ее голос был слишком слаб. — Это же насилие!

Очень может быть, только с чьей стороны? Она же сама…

— Вчера, увидев тебя, я подумал, что… ― Услышав его охрипший голос, она вздрогнула. — Я решил, что сошел с ума. А это все-таки была ты.

Вчера. Что было вчера? Они что, встречались раньше? Может, поэтому он показался ей знакомым? Мэри сосредоточилась, напрягла память. А, это же тот самый человек, который смотрел на нее, когда она уезжала в такси. Она запомнила его только потому, что уж слишком пристально он на нее смотрел. У нее даже появилось желание попросить водителя вернуться обратно, чтобы поговорить с ним. Но ей нечего было ему сказать. Ни тогда, ни сейчас. Она опять внимательно посмотрела на мужчину и сказала уже совсем окрепшим голосом:

— Вы меня с кем-то перепутали.

Вот прекрасное объяснение всему. Он не маньяк. Маньяк не может так целовать. Правда, это не повод, чтобы тут же отвечать на его поцелуи.

Мужчина как-то сразу сник, и лицо стало очень печальным. Он покачал головой и прошептал только одно слово. Вернее, имя. Лора. У нее зашевелились волосы на затылке. Какая Лора?

— Я… извините…

— Ты настоящая?

Настоящая?

Почему она не уходит? Почему ее не удивил его вопрос?

— Я такая же настоящая, как и вы. — Она задумалась. — Может быть, даже больше.

— Но… тело. Я же только что обнимал тебя…

Мэри стало не по себе.

— Я не понимаю, о чем вы. Извините, мне пора. Меня ждут… Вон там, — и указала на группу людей вдалеке. Правда, произнесла это как-то неуверенно, по-детски. Она заглянула ему в глаза, чтобы понять, заметил он это или нет.

— Лора… Как же это случилось?

Он выглядел совсем потерянным и каким-то беззащитным. Может, у него какое-то горе?

— Меня зовут Мэри Шеппард, — сказала она, как будто это могло что-то объяснить. — Я приехала из Коннектикута.

— Мэри Шеппард? — повторил он ее имя без всякого выражения и нервно рассмеялся. — Нет, неправда. Твой дом здесь.

Надо же, как все просто, она чуть не рассмеялась. Чуть. Вместо этого она почувствовала комок в горле. Твой дом здесь . Ей стало жутко.

— Я… не Мэри Шеппард? — Она попыталась улыбнуться, но ей это не удалось. — Ну, а кто же я тогда, по-вашему?

— Это шутка?

Он повысил голос.

Нелепо , подумала Мэри. Ничего он не знает. Он просто сумасшедший. Может, их в Нантакете много?

— Ты издеваешься? — настаивал он, с отчаянием глядя на нее.

Пожалуй, это напугало ее больше всего. Она должна уйти.

— Разве похоже, что я шучу?

Она отступила назад.

Он снова положил ей руку на плечо, и она почувствовала, как рука дрожит. Ей показалось, что через нее пропустили ток высокого напряжения.

— Лора! Что, черт возьми, происходит?

Она огляделась в поисках помощи — полицейского, психиатра, хоть кого-нибудь.

— Лора!

Сколько мольбы прозвучало в этом восклицании!

Мэри выпрямилась.

— Я вам сказала, я не…

— Боже мой! Неужели ты считаешь, что я не в состоянии узнать собственную жену?

Вот это да!

А он продолжал уже спокойней:

— Лора! Лора! Это действительно ты!

Она замерла, глядя на него.

— Вы ошиблись.

— Ты действительно думаешь, что я мог забыть? Твои волосы. — Он провел по ним пальцами. — Ты постриглась, но цвет не изменился.

Волосы щекотали ей шею, и она почему-то представила, как он целует ее.

— И твое лицо. — Большим пальцем он провел по ее щеке. — Боже мой! Неужели я смог бы забыть это лицо? Прошло больше года, но не было и дня, чтобы я не вспоминал его…