Клара Мэтис - Выйти замуж за незнакомца

— Питер, все было так странно с тех пор, как ты уехал. Я пошла на прогулку по вересковой пустоши и чуть не оступилась в болото. И потом вечером, как раз перед… перед…

— Я знаю, не думай об этом, моя дорогая.

— Но я не могу, Питер. Потому что как раз перед тем, как это случилось, я видела из окна библиотеки мерцающие время от времени огоньки, и, по-моему, какая-то тень проскользнула в одну из тех пещер.

— Ты перевозбудилась, Юнис. Да и дом слишком мрачный, чтобы в нем жить. Я знаю это и всегда знал. Потерпи, пока месяц не кончится, и тогда мы вернемся в Лондон.

— Я… надеюсь, что я смогу. Но это все так пугает. И потом, я не могу этого объяснить… Ты не ездил в Лондон, как хотел?

— Нет. Я позвонил туда из Бакстона. Ласситер сказал, что я должен вернуться до первого октября, чтобы защищать в суде это дело. Он вышлет по почте информацию, чтобы я смог подготовить заключение. Большую часть времени мне придется работать над ним. Дженнингс поехал в Бакстон… Может, сегодня будет письмо от твоей мамы.

— Надеюсь, что так. Но щит… я до сих пор не могу понять, Питер. Я не помню, видела ли я его там наверху, на площадке, когда смотрела туда.

— Я и сам не могу этого вспомнить. Но мой отец хранил огромное множество реликвий по всему дому. Он прочел «Железного человека» Ховарда Райля и был очарован эпохой рыцарей-воинов. Я велел Дженнингсу пройтись по всему дому и убедиться, что больше ничего подобного не случится.

— Сожалею, что доставляю тебе такое беспокойство, Питер.

— Чепуха, Юнис. Наверное, я не должен был оставлять тебя, но мне необходимо было связаться с Ласситером. Да, ты сказала, что чуть не попала в болото. Как это случилось?

— Дженнингс показал мне короткую дорогу к старому мосту через вересковую пустошь. И я до последнего момента не видела, что там есть топь, прямо на краю верещатника. Знаешь, там, где он похож на сплошной фиолетовый сад?

— Тебе не следовало бродить там так беспечно, — сурово заметил Питер. — Ты должна была строго придерживаться тропинки, по которой мы пришли сюда в первый вечер.

Юнис охватило возмущение. Тон Питера на протяжении всей беседы был таким равнодушно-вежливым и успокаивающим, как будто она была капризным ребенком.

— Подожди, Питер! — вспыхнула Юнис. — Дженнингс показал мне короткую дорогу, но он ничего не сказал о болоте. И я вовсе не бродила там беспечно! Ты знаешь, что я не ребенок.

— Он обязан был предупредить тебя, я согласен. Во всяком случае, не будем спорить. Отдыхай и попытайся забыть о неприятностях. Увидимся за ужином. — Он коротко кивнул, улыбнулся и вышел из комнаты.

Ужин, как показалось Юнис, был больше похож на сцену из жизни двух давно женатых и надоевших друг другу людей, чем на трапезу новобрачных во вторую неделю медового месяца. Сдержанно официальный, безукоризненно одетый Питер Хендон сидел напротив Юнис и лишь сухо обменивался с ней банальными фразами. Затем извинился и, пожелав ей спокойной ночи, отправился в библиотеку, чтобы изучить, как он сказал, несколько документов.

Через два дня все повторилось. Во вторник вечером Питер сообщил Юнис, что получил от Ласситера срочную телеграмму, которой тот вызывает его в Лондон на этот уик-энд. Вернется он в понедельник.

— Надеюсь, — небрежно добавил Питер, — ты постараешься остаться невредимой и побережешь себя, пока я не вернусь.

Щеки Юнис запылали от такого бестактного предостережения.

— Большое спасибо за заботу, Питер. Постараюсь не причинять тебе больше никакого беспокойства, пока я здесь. Я прекрасно понимаю, что мое присутствие — вообще сплошное неудобство.

— Тебе нечего злиться по этому поводу, — раздраженно сказал он, бросив на нее странный взгляд. — Кстати, коль скоро я буду в Лондоне, я загляну к твоей маме и передам то, что ты просила.

— Спасибо. Но разумеется, если это не очень отвлечет тебя от дел, — отрезала Юнис ледяным тоном и тут же пожалела о своей резкости, когда Питер вышел из столовой. Совсем не в ее характере было так себя вести. Она никогда не была такой прежде, но извиняться все же не собиралась. Особенно после того, как Питер практически выбранил ее, предупредив, чтобы она больше не попадала в беду, как будто считал ее невнимательным и неразумным ребенком.

Пятница выдалась дождливой и пасмурной, с завывающим северо-восточным ветром, который гремел стеклами окон. И вновь Юнис осталась одна в этом старом доме. Она не хотела признаться, что чувствует себя гораздо лучше, когда рядом Питер. И не важно, что он был отчужденным и равнодушным. А вот со смотрителем и его женой ей было совсем не уютно. Было в них что-то такое, чего она не могла точно определить, что-то отталкивающее и вызывающее отвращение. Даже материнская заботливость Марты Дженнингс казалась неискренней. Была какая-то виноватая озабоченность в ее поведении и разговоре в спальне Юнис после инцидента со щитом.