Джейн Харри - Рай подождет

Нет, она не сможет уничтожить письма, бросить их в огонь и хладнокровно наблюдать за тем, как пламя обжигает и скручивает в коричневые трубочки листы белой бумаги с плотными рядами слов, в которых до сих пор живет ее душа. Надо ли было писать их, раз они так и остались в тайнике, как в тесном склепе, предназначенном для похорон ее мечты? Да, иначе она сошла бы с ума от непроглядной тоски, от ничем не скрашиваемого одиночества и абсолютной невозможности найти хоть какую-то замену, чтобы дать передохнуть от боли своему исстрадавшемуся сердцу.

Она писала их каждый день несколько лет подряд. Сначала перечитывала, что-то исправляла, добавляла… А затем перестала. Поставив точку в очередном послании, быстро спускалась из своей комнаты, выходила на террасу с восточной стороны дома и, с трудом приподняв плиту, покрывавшую одну из ступеней, прятала туда свой «крик души и отчаяние сердца».

Ее письма словно проваливались в бездну. Ребекка опускала их в узкую каменную щель, как в почтовый ящик. Зачем же теперь она решила их достать и уничтожить? Что мог изменить этот ее поступок? Да ничего. И все же, вооружившись длинным металлическим шестом, найденным ею в сарае, девушка поддела плиту, и та с готовностью отошла в сторону. Через секунду ей стало ясно, что делать этого было не надо. Письма представляли жалкое зрелище, какое может возникнуть лишь после взрыва почтового вагона. Ей показалось, что все пространство под домом буквально заполонено белыми, розовыми и бежевыми конвертами.

Тогда она взяла в охапку те из них, что оказались под самой ступенькой, и хотела было устроить костер. Но, просидев какое-то время с письмами в руках, решила положить их обратно и никогда больше к этому не возвращаться. Прощай, Эрвин! Милый Эрвин… Все теперь в прошлом.

Но жизнь подчас способна преподносить немыслимые сюрпризы. Не успела она войти в дом и вновь приняться за дела, как дверь распахнулась и влетела ее младшая сестренка.

— Бекки, ты не представляешь, что я сейчас узнала! Все-таки иногда полезно выбираться в супермаркет!

Не отрываясь от пишущей машинки, Ребекка Кармак нахмурилась.

— Ленор, сколько раз я просила тебя не появляться в этой части дома. Особенно в мои рабочие часы.

— Да ладно тебе! — небрежно махнув рукой, та отодвинула сложенные в стопку на углу стола листы бумаги и взгромоздилась на освобожденное место. — Людоеда все равно нет дома. Ты даже не подозреваешь, сестренка, что у меня за новость!

— И я тебя уже много раз просила не называть так моего работодателя.

Ленор поджала губы.

— Подумаешь, тоже мне добродетель нашелся! Кстати, скорее всего тебе больше не придется на него ишачить. — Ее лицо просветлело. — Сейчас в супермаркете я услышала, как миссис Гибсон говорила продавщице, что, мол, вся семья Лестор возвращается в свою усадьбу Сансет-парк. Представляешь, сестричка, Эрвин скоро снова будет здесь!

На мгновение сердце Ребекки замерло, ладони вспотели. Но она тут же взяла себя в руки.

— Да, хорошая новость. Особенно для друзей семьи. — Она старалась, чтобы голос звучал ровно. — Не понимаю только, какое это к нам имеет отношение.

— О, Бекки, да что с тобой? Как это, какое отношение? Ведь вы же с Эрвином были практически помолвлены.

Ребекка отвлеклась от своей работы и кинула суровый взгляд на младшую сестру.

— Мы никогда не были помолвлены. И хватит об этом.

— И давно бы поженились, если бы отвратительный папочка не отослал его учиться в Оксфорд, — фыркнула Ленор. — Все это знают. Вы были без ума друг от друга.

— … И слишком молоды. Это уже дела давно минувших дней.

Девушка снова застучала по клавишам пишущей машинки.

— Думаешь, Эрвин тоже так считает? — не унималась болтушка Ленор.

— Вполне возможно.

Именно такой вывод напрашивался сам собой, когда к концу первого года разлуки письма от Эрвина стали приходить все реже и реже, пока переписка совсем не зачахла. Если, конечно, не считать короткой телеграммы с соболезнованиями по поводу смерти отца Бекки.

А если Эрвину Лестору сообщили о гибели Уолтера Кармака, значит, не могли не посвятить во все подробности той ужасной истории.

— С тобой иногда так тяжело разговаривать, — пренебрежительно бросила Ленор. — Я надеялась тебя обрадовать. Всю дорогу бежала, чтобы быстрее сообщить эту новость.

— Давай не будем загадывать на будущее. Прошло уже три года. За это время много воды утекло. Я изменилась. И Эрвин, думаю, тоже. — Бекки вздохнула. — А сейчас мне надо работать дальше.