Кэтрин Спэнсер: В голубых канадских водах

Но ненадолго. Оркестр и голоса слышались очень близко, заглушали шум волн, бившихся о берег. Посторонние звуки напоминали, что они с Данте не одни на этом волшебном острове. Лейла вспомнила подозрительность окружавших ее людей. Хуже того, в ушах зазвучал разговор, который она невольно подслушала всего несколько часов назад.

— Данте, разве это разумно? — прошептала она, откидываясь назад. Здравый смысл рассеял очарование.

— Нет, — хрипло проговорил он, — но, черт возьми, при чем тут разум?

Разум будет нужен, когда закончится эта дивная неделя. Разум будет нужен, чтобы она могла гордо, не стыдясь, работать, когда Данте уедет заниматься делами в других частях света, а она останется один на один со своим недоброжелателем.

Она приехала на остров не только для того, чтобы побольше узнать о компании. Она хотела показать себя женщиной достойной той ответственности, которую требует ее новоя работа. Влюбиться в босса — не лучший способ завоевать доверие у тех, на кого ей так хотелось произвести хорошее впечатление.

Но вопреки здравому смыслу она безнадежно влюбилась в мужчину, которого не знала еще неделю назад. И это столь же неопровержимо, как то, что кровь красная. Да, ее влюбленность нелогична, неразумна и необъяснима. Но факт остается фактом, и никуда от этого не денешься.

И все же… ведь это грозит его репутации.

— Нас могут увидеть, — собрав остатки силы воли, проговорила Лейла, отступая от него, —начнутся сплетни.

— Пусть, — выдохнул он, лаская ее шею, плечи и руки. — Пусть, — повторил он, сжав ее пальцы и увлекая за собой.

Внизу бежала тропинка, ведущая к берегу. Днем она утопала в тени пунцовых цветов, давших название острову. Ночью их темные зонты закрывали тропинку, превращая ее в тайную галерею.

— Данте, подожди, — прошептала она, замедляя шаг. Высокие каблуки утопали в песке. —Мои туфли не предназначены для спринта.

Он остановился и встал перед ней на колени. Снял босоножки и отставил их в сторону. Потом поочередно поднял ее ноги и поцеловал подъем. Потом без предупреждения поднял подол платья, обхватил икры и стал целовать.

Ее пронзило словно током. Она тихо застонала — и от наслаждения, и от страха.

Успокаивая ее, он прижался к ней лицом. Лейла затаила дыхание и вцепилась пальцами в его волосы.

Долгие секунды Данте оставался неподвижным. Когда он снова поднялся, его дыхание было уже не таким прерывистым.

— Что я делаю? Зачем ищу укромные уголки? Будто в том, что мы вместе, есть что-то постыдное. Будто нам нужно прятаться от остального мира, — проговорил он, немного отступив от нее.

Эти его слова так нужны ей! Они позволяют бросить вызов лицемерию людей, подобных Карлу Ньюбери.

— Чего мне стыдиться? — продолжал Данте. —До этого момента в моей жизни не было ни одного истинного чувства. Я не принадлежу к тому типу мужчин, которые легко завязывают отношения, — простонал он, снова притягивая ее к себе.

— Я тоже, — ответила она. Он закрыл ей рот своими губами. Зачем оглядываться на остальной мир, подумала Лейла. Ведь есть только Данте Росси и она, Лейла Коннорс-Ли.

Но тут луч света из окна верхней комнаты прорезал тьму. Лейла съежилась. Данте повернулся, инстинктивно загораживая ее. Высокая фигура в белом смокинге, который, словно сигнальный фонарь, выдавал присутствие босса собравшимся на террасе.

Выглянув из-за его плеча, Лейла увидела, что люди за столиками на террасе уставились на них. Гул разговоров смолк, наступило молчание.

— В чем дело? — тревожным шепотом спросил Данте.

— Они увидели нас. Боюсь, тебя узнали.

— Надеюсь. — В темноте сверкнула его улыбка.

— Но они начнут болтать и…

— Конечно, начнут, — согласился он. — Это тебя беспокоит?

— Да. Вряд ли они одобрят тебя.

— Я босс и в их одобрении не нуждаюсь. Я имею право делать то, что мне нравится. А мне нравится быть с тобой.

«Нам придется спасать его от самого себя…» Карл Ньюбери продолжал преследовать ее. Она встряхнула головой, чтобы прогнать эту мысль.

Она шарила босой ногой по песку, разыскивая босоножки.

— Но ведь они подумают…

— Лейла, мне все равно, что они подумают, —перебил он ее. — Единственное, что меня беспокоит, — как к этому отнесешься ты. Не испортит ли тебе настроение, если я не стану делать секрета из того, что я… — Он прерывисто вздохнул. Лейла оцепенела. У нее возникло ощущение, будто она стоит над обрывом. Все решит слово, которое он подберет. — Околдован тобой.