Сердце бьется для тебя... (СИ)

Она всегда была готова подложить себя под любого парня, она всегда была просто готова. Я спал с ней только тогда, когда напивался до усрачки. Но один раз я запомнил особенно хорошо. Это ее минет на следующее утро после совместно проведенной ночи. Мне было похер, делай что хочешь.

Да, ртом работать она умела. Брала глубоко, ее язык ласкал головку члена, что мои яйца готовы были взорваться. Ее зубы прикусывали член, и это вызывало гортанные стоны удовольствия. Но это плотская утеха. Она не задевала мою душу так, как это было с Нэнс. Я ни разу не лизал киску Ребекки, я ни разу не запускал руку в ее трусики, чтобы проверить, готова она или нет. И я никогда не смотрел ей в глаза во время секса. Я ставил ее на четвереньки так, что ее задница смотрела вверх, и я грубо брал ее, и трахал, пока не кончу. Но я всегда предохранялся. С кем бы я не был, и каким бы пьяным я не был, я всегда надевал презерватив. После всего этого я либо засыпал, либо сваливал.

С Нэнси же все было иначе. Нежно. Мы не трахались. Мы любили. Я ждал, пока она будет готова. Я хотел сделать ее первый раз особенным, незабываемым.

На тот момент мы встречались больше полугода, и я приготовил ей сюрприз, как раз был день начала наших отношений. Так как я жил отдельно от родителей, то не было проблем с организацией сюрприза. Моя квартира-студия была нашей берлогой, в которой мы постоянно зависали и смотрели фильмы, или просто лежали в объятиях друг друга. Я мечтал, что моя девочка будет жить здесь, со мной. Всегда. Я хотел жениться на ней после школы, хотел семью, детей с ней. Чтобы она любила меня, я хотел любить ее вечно, до последнего вздоха.

Я заказал орхидеи, которые она так любила, расставил их в каждом углу квартиры, зажег свечи и постелил чистое белье. Я хотел удивить, обрадовать, показать всю ее значимость для меня. Сам приготовил ужин, ее любимую лазанью, белое вино и любое тирамису на десерт. Его я закал. Потому что пока готовил, моя кухня превратилась в погром и многие продукты просто полетели в мусор. Всю квартиру я украсил фотографиями и постерами, на которых изображены мы. Слева, сразу же у входной двери висел постер, где Нэнс читала книгу в парке, не отрывая глаз. Следом шла фотография, где она сидит на скамейке, я сижу сзади нее, и мой подбородок покоится на ее плече, а она целует мой висок. После этой фотографии наш первый поцелуй, она тогда надела платье, но все те же балетки, это фотография была сделана после ее победы на гонке, в которой она участвовала впервые. По центру висел огромный плакат с ее дня рождения, ее волосы мягким каскадом струились по спине, она смотрела на меня, прикрыв рот рукой, но она смеялась. Я же стоял перед ней с огромным букетом роз в одной руке (тогда я решил, что это будет куда кстати), а в другой я держал коробочку, красную бархатную, прямоугольной формы, тогда я подарил ее золотую цепочку, с сердцем, на котором было выгравировано: «Только ты. Только в сердце. Только не навсегда, а навечно».

Дальше шли наши фотографии с различных мероприятий, наши встречи, как мы катались на роликах, и как она хохотала, когда я ее щекотал. Я до сих пор помню, как звучит ее смех.

На входную дверь я прикрепил записку: Как только отворится дверь, жизнь станет ярче и светлей. И озарится твой путь со мной, ты только верь.

Когда она пришла, у нее навернулись слезы. Я был рад, что смог ее удивить, смог сделать так, чтобы она запомнила. Я нервничал, переживал, волновался, для нас обоих это было впервые.

Мы поужинали, потом она захотела потанцевать, я включи Within Temptation – All I need и мы закружились в танце. Но это был танец наших губ, наши языки ласкали друг друга, исследовали. Потом она меня повела наверх. Без слов. На ней было платье на тонких бретельках, сандалии на небольшом каблучке, поэтому по лестнице она взлетела словно птица: едва слышно и так прекрасно. Когда мы подошли к моей кровати, она отпустила мою руку и повернулась ко мне спиной. Она бросила взгляд через плечо, и ее рука взметнулась к бретельке, потом ко второй и платье лужицей растеклось у ее ног. На ней были только маленькие трусики и все. Мои ладони вспотели, во рту пересохло, и тогда моя богиня повернулась ко мне лицом. Ее щечки залил румянец, и она опустила глаза. Я подошел к ней и приподнял за подбородок личико:

- Не отводи взгляд. Ты прекрасна. – Прошептал я и обхватил ладонями ее личико и нежно поцеловал. Она прильнула ко мне и ответила на поцелуй, углубив его.

В этот же момент я почувствовал волну дикого желания и любви к ней. Да, я люблю ее. Безумно. Я впивался в ее губы. Поцелуй с ней подобен глотку воды в жаркий день. Я не мог утолить свою жажду. Я хотел ее, я любил ее. И она хотела меня.