Эмма Радфорд - Магическая нить

— Надувной мячик, — прервал паузу Ратан. — Я подумал, что тебе было бы полезно погонять его по палате. Хочешь, я надую его для тебя?

— Да, конечно, — тихо и немного разочарованно произнесла Элисон.

Ратан энергично стал надувать мячик, стараясь как можно дольше оттянуть предполагаемый разговор.

— Что нового по нашему делу?

— Я работаю как внедренный агент в баре. Охранником и вышибалой.

— Но еще три недели назад руководитель операции не поддерживал это предложение.

— Решение было изменено после того, как ты попала в больницу.

Элисон кивнула. Она понимала, что руководитель операции взял на себя ответственность довести это дело до конца, каких бы средств это не стоило.

После несчастного случая, произошедшего с Элисон, Ратан дал себе клятву держаться подальше от женщин до тех пор, пока не будет завершено дело. Но его решительность была испытана вчера. Той девушкой в светлой блузке возле бара, снимающейся для какого-то научного журнала. Кажется, ее звали Фрэнсис. Но он сдал тест. И в дальнейшем намерен уделять все свое внимание только работе и не обращать внимание на разыгравшиеся гормоны.

— Ратан, вернись на землю. — Элисон пристально смотрела на него. — Как ее зовут?

— Кого? — спросил Ратан, подбросив мячик в воздух.

— Новое блюдо в меню Ратана Патела.

— Я ни с кем не встречаюсь, — ответил Ратан и, не желая поддерживать разговор на эту тему, открыл колпачок и стал надувать мячик снова.

— Не может этого быть, — принялась дразнить его Элисон. — Женщины падают к твоим ногам с того самого дня, как ты сделал свой первый шаг. У меня иммунитет к тебе, потому что я замужем за замечательным парнем, но я видела, какое впечатление ты производишь на остальных женщин.

Если бы Элисон знала, что именно из-за этого она и оказалась в больнице! В тот день, когда будильник был отключен одной из них. Ратану было невыносимо стыдно. Он ловко подбросил мячик в воздух и поймал его.

— Я думал, что мы говорим о Ричарде Блюме.

— Мне все больше кажется, что мы зашли в тупик. Хотя все может измениться теперь, когда ты приступил к наблюдению в баре.

Ратан кивнул в ответ.

— Нам нужно найти того, кто поставляет контрабанду в бар. И тогда мы сможем прижать Блюма к стене, и никуда он и его подельники от нас не денутся.

Но это только звучало так просто. Ратан знал, насколько сложной может быть вся цепочка. Он вырос не в самом благополучном районе Лондона, и в молодые годы был вовлечен в этот страшный бизнес. Его родители занимались наркотиками, и, когда их арестовали, его взяла на воспитание бабушка. Больше он родителей никогда не видел. Может, после освобождения они уехали в другой город. А может, умерли. Тем, что Ратан выбрал другую жизнь, он обязан бабушке. Один только Бог знает, сколько ей пришлось потратить сил, чтобы парень не пошел по пути своих родителей. Он добывал наркотики, затевал драки, крал выпивку и бывало вваливался под утро домой совершенной пьяный.

— Я поражаюсь, Ратан, — говорила ему бабушка, — почему ты так целеустремленно губишь хорошие мозги и хорошее тело. Почему позволяешь мерзости победить себя? У тебя есть выбор. Ты можешь многого добиться в жизни. Или скатиться на самое дно…

Никаких наркотиков! — однажды твердо решил Ратан после очередной ночной прогулки. Конечно, он не изменился мгновенно. Но ему нравилось спать в чистой постели, регулярно питаться, в его распоряжении было много интересных книг, и он мог удовлетворить свою страсть к чтению. Для него стало делом чести хорошо учиться в школе, серьезно заниматься спортом.

И его понимающая, любящая, надежная бабушка сделала все, чтобы никому и в голову не пришло, что этот крепкий замечательный парень был когда-то мелким воришкой, временами подрабатывающим торговлей наркотиками.

Когда бабушка умерла, Ратану показалось, что вместе с ней умерла часть его самого. Ее смерть стала для него первой настоящей потерей, и, чтобы хоть как-то притупить боль, он с головой ушел в учебу. Он выбрал учебу в полицейской школе, чтобы бороться с тем злом, о котором знал не понаслышке.

— Я продолжу вести расследование отсюда, — прервала его размышления Элисон. — Иначе здесь можно сойти с ума. Я не могу дождаться того дня, когда снова смогу приступить к делу в полную силу.

Он не мог посмотреть ей прямо в глаза и тем более сообщить ужасную новость, что, возможно, ее отстранят не только от этого дела, но и от многих других. И тем решительнее он хотел довести Ричарда Блюма до суда. Сделать все, чтобы компенсировать это ноющее чувство вины перед Элисон.