Альма-Мари Валери - Единорог и три короны

Да, родись она мальчиком, общество признало бы в ней совершенного дворянина и прирожденного вождя! Но как девушка…

Как девушка, она ни в коей мере не соответствовала тем канонам поведения, которые считались необходимыми для столь знатной особы. В ней напрочь отсутствовали таланты, скрашивающие жизнь дамы-аристократки: она совершенно не знала музыки, не умела играть ни на одном инструменте, не вышивала и не плела кружев. Она не ведала, что означают слова «корсет» и «шемизетка». Никто не учил ее, как носить роскошные придворные платья и как держать голову, увенчанную вычурной прической, без которой была немыслима модница, — между тем подобные наряды требовали особой, важной и величавой, поступи, тогда как Камилла всегда летела стремглав.

Старик улыбнулся, вспомнив, с каким трудом девушка во время совместных прогулок приноравливалась к его неспешному шагу. Он легко мог представить, как будет она взбрыкивать от нетерпения и досады, опутанная этими новыми и непривычными для нее узами — ведь до сих пор она жила на воле, будучи абсолютно свободна и телом и духом.

Она понятия не имела о том, как следует себя вести девушке из знатной семьи: конечно, барон познакомил ее с самыми элементарными правилами хорошего тона, но ей пока не доводилось применять полученные знания на практике. Обстоятельства, предшествующие появлению юной принцессы в Савойе, требовали держать ее в стороне от людских глаз. Она не умела ни танцевать, ни обмахиваться веером, ни кокетничать; была неспособна лгать и открыто выражала свои чувства — подобные качества могли вызвать только осуждение при королевском дворе.

По-прежнему стоя у окна, Бассампьер следил, как она подходит к замку своей легкой танцующей походкой. По его мнению, она выглядела прелестно: шелковистые волосы свободно ниспадали на плечи, ее не портило даже слишком короткое простенькое платье, позаимствованное у Клариссы. Казалось, она совсем оправилась от пережитого испытания, и барон одобрительно кивнул самому себе — похоже, она выдержит и этот удар, хотя, конечно, будет потрясена его признаниями.

Через несколько минут Камилла постучалась в дверь.

— Здравствуйте, дядюшка, — сказала она, радостно улыбаясь. И тут же спросила слегка дрожащим голосом: — Вы хотели поговорить со мной?

— Здравствуй, дитя мое. Подойди поближе. Тибор известил меня о том, что случилось сегодня утром. Равным образом он рассказал мне о твоих успехах в фехтовании. Это хорошо, очень хорошо, мы оба чрезвычайно довольны тобой… Ты проявила большое мужество, — добавил он. — Не сомневаюсь, что нападение этих бандитов ошеломило тебя, и ты, конечно, желаешь знать причину… Как ты догадываешься, это не было простой случайностью… — Он устремил на нее пристальный взор, стараясь понять, какое впечатление произвели его слова, а затем продолжил: — Камилла, пришла пора сообщить тебе правду о твоем рождении.

Девушка вздрогнула всем телом. Правда о ее рождении! Барон уже намекал ей на некую тайну, но говорил очень уклончиво, утверждая, что толком не знал ее родителей, что не является ее родным дядей, а она отдана ему на воспитание.

Бассампьер помолчал, мучительно подыскивая слова. Он вдруг ясно осознал, что в скором времени лишится ее. Раскрыв тайну, он навсегда потеряет ту, что стала светочем его жизни. Поначалу он приютил девочку лишь из соображений преданности, отчасти даже против воли, боясь свалившейся на него ответственности и непривычных для старого холостяка хлопот. Но постепенно он ее искренне полюбил. Камилла забавляла его свои веселым нравом, он быстро оценил ее способности, поскольку сам учил всем премудростям, от него усвоила она понятия чести и благородства. Все остальное пришло к ней естественным путем, ибо она происходила из славного рода…

Он заметил, что она не сводит с него широко раскрытых голубых глаз, почтительно ожидая дальнейших объяснений. И тогда он решился.

— Твои родители — очень знатные люди, — начал он осторожно.

У Камиллы сжалось сердце в предчувствии, что сейчас ей откроют ужасную тайну.

— Мы всегда говорили тебе, что внезапная болезнь скосила их, когда они объезжали здешние края. Мы скрывали от тебя правду ради твоей же собственной безопасности. На самом деле их обоих убили семнадцать лет назад.

— Боже мой! — еле слышно прошептала она; — Их убили! Но кто это сделал? И почему?

— Это сделали те, кто решил не допустить их к власти. Возможно, эти же люди наняли и сегодняшних убийц. Отца твоего звали Виктор-Амедей Филипп Савойский, он был старшим сыном Виктора-Амедея II, принца Пьемонтского, ныне — короля Сардинии. Ты являешься его единственным ребенком и можешь претендовать на престол, если в нашей стране будет отменен салический закон [1] По салическому закону женщины не могли наследовать престол и королем становился ближайший родственник мужского пола. ( Прим. перев. ) . Если Богу будет угодно, в один прекрасный день к тебе отойдет тройная корона и ты будешь править в королевствах Пьемонта, Сардинии, а также в герцогстве Савойском. Тебя ждет Турин, дитя мое!