Диана Фарр - Неприступная красавица

Синтия шагнула ему навстречу и оказалась у него на груди.

Да так, словно именно там было ее место.

Когда совершается волшебство, реальность отступает.

Обычные законы земного существования, включая правила человеческих поступков, в этом случае просто неприменимы. Что бы здесь ни происходило, это больше, важнее и более неотвратимо, чем любой кодекс поведения. На мгновение Дерек утонул в этих голубых глазах, которые были так близко от его собственных. Потом он подчинился неизбежному. Он опустил голову и поцеловал ее.

Она доверчиво к нему прильнула и подставила губы для поцелуя. Какая сладость! Ее губы были мягкими и теплыми.

И такими податливыми. Он изучал их с благоговением, лаская каждый изгиб и впадинку. Кто же отважится осквернить чудо? Мужчине не должно позволять своей ничтожной, ненасытной похоти посягать на святое. Дерек закрыл глаза, наслаждаясь подарком — поцелуем Синтии.

Когда он поднял голову, ему показалось, что Синтия открыла глаза одновременно С ним. И так же синхронно они вздохнули и немного отодвинулись, но, видимо, только для того, чтобы лучше рассмотреть друг друга.

Дерек дотронулся до щеки девушки и провел пальцем по идеальной линии подбородка. Он медленно покачал головой, и в его глазах появился благоговейный ужас.

— Я надеюсь, — произнес он хриплым голосом, — что вы не ждете от меня извинений.

Уголки ее прелестных губ изогнулись в еле заметной улыбке.

— Нет, — призналась она. — Я думаю… что расстроюсь, если вы выразите сожаление. — При этих словах ее щеки слегка порозовели.

— Сожаление? Никогда в жизни, — пылко заверил Дерек.

Она опустила глаза. Это была явно запоздалая попытка не показаться нескромной. Еще мгновение, догадался он, и она поймет непозволительность того, что они сделали. Она вспомнит правила поведения и придет в ужас от своего необъяснимого поступка. А в следующий момент убежит от него. Но он не мог допустить, чтобы этот момент наступил.

— Давайте сядем, — мягко попросил он. — Вы пережили потрясение. Вам надо немного отдохнуть и собраться с мыслями. — Он подвел ее к лестнице и постелил носовой платок на нижнюю ступеньку, чтобы она не запачкала свое белое платье. Желая как-то сгладить неловкость, он робко улыбнулся. — Конечно, джентльмен должен был бы предложить вам свой камзол, но сегодняшняя мода не позволяет это сделать.

Она посмотрела на него с недоумением. Он продолжал улыбаться.

— Я не могу из него выпутаться без посторонней помощи, — объяснил он. — Чтобы извлечь меня из этого камзола, потребуются двое сильных мужчин, рожок для обуви, лом и ведро жира.

Ее смех был именно таким звонким и мелодичным, каким он и представлял.

— Не беспокойтесь. — Она грациозно опустилась на носовой платок. — Какая жалость, что мы не можем вас освободить. Сегодня вечером я захватила с собой ножницы, но, боюсь, они остались в моем ридикюле.

Он не мог оторвать от нее глаз. Ее движения были такими плавными и элегантными, что казалось, будто расположиться на ступенях лестницы на мужском носовом платке — для нее дело совершенно естественное. Она сидела прямо под лампой.

Свет отражался от ее волос подобно мерцающему ангельскому ореолу, складки шелкового платья струились белым потоком, молочно-белая кожа нежно светилась. Разве мужчина может этого не заметить? Дереку пришлось откашляться, прежде чем он снова обрел голос.

— А где ваш ридикюль? Я могу его принести. Хотите?

— Нет, спасибо. — По ее лицу пробежала тень. — Я, наверное, его оставила, когда мы… Когда я сбежала из ложи.

И хотя Дерек был весь поглощен восторженным созерцанием девушки, он не мог не заметить, как ее передернуло при воспоминании о том, что с ней случилось всего несколько минут назад. Страх снова затуманил ее взгляд. Смотреть на это было невыносимо. Он должен что-то сделать, чтобы она перестала бояться.

Он сел рядом с ней на ступеньку и нахмурился.

— Синтия, — он взял ее за руку, — что произошло? Расскажите мне.

Ее щеки запылали, и она отвела взгляд.

— Мне стыдно, — еле слышно прошептала она. — Это было… Он был отвратителен.

— Вы говорите о Файли. — Это не было вопросом. Этот негодяй, должно быть… Дерек не мог даже в мыслях заставить себя закончить фразу. Его обуяла ярость, — Черт! Я должен был избить негодяя, пока у меня была возможность!

— Вы сердитесь? — Синтия посмотрела на него с опаской.

— Конечно, сержусь. Я должен был сразу все понять, как только увидел, что вы его боитесь. — Дерек стиснул зубы. — Что этот мерзавец вам сделал? Впрочем, не важно. Если вы все расскажете, мне придется убить его.