Джудит Айвори: Опрометчивый поступок

Выглядел незнакомец неважно. Его странный наряд был в полном беспорядке, словно он целую неделю гонялся по прериям за какими-нибудь индейцами. Куртка насквозь пропылилась и хвасталась свежей прорехой на плече. То, что оставалось на виду от лица – практически один рот, – тоже не радовало глаз: губы распухли, в одном углу запеклась кровь. На фоне загорелого, чисто выбритого подбородка они казались неяркими, зато роскошный синяк слева на челюсти затмевал загар своей угрюмой раскраской. Из-под руки выбивались нечесаные, слишком длинные волосы, в тусклом освещении они выглядели угольно – черными.

– А что с ним может быть? – пожала плечами горничная. – Такого крепыша может свалить с ног только хорошая порция выпивки!

Лидия вытянула шею, чтобы получше рассмотреть сапоги. Это было настоящее произведение искусства – даже она, дитя иной культуры и традиций, не могла не признать этого. Отлично выделанная кожа темно – вишневого цвета была крупно простегана, чтобы создать рисунок распростертых орлиных крыльев. Когда-то эти сапоги должны были стоить недешево, но с тех пор им пришлось немало потрудиться: каблуки стесались, в районе лодыжек залегли глубокие складки. В сравнении с английскими сапогами для верховой езды эти были ниже и шире, так что брюки, должно быть, выползали из них, стоило посильнее согнуть ноги. Кстати, брюки выглядели так, словно, снимая, он не развешивал их, а скатывал в комок. На одном колене они были порваны и демонстрировали ссадину на коже и что-то красное – нижнее белье, подштанники.

Красные подштанники! Лидия зажала рот ладонью, чтобы не расхохотаться.

– Ну и вид у него! – заметила она.

Роуз издала звук, похожий на вздох. Это заставило Лидию оглянуться. Ну разумеется! До Томаса к Роуз сватались и другие молодые люди, каждый из которых был по-своему привлекателен. У нее была слабость к красавцам.

Снова вернувшись к осмотру, Лидия нахмурилась, впервые отдавая себе отчет, что незнакомец целиком занимает единственное сиденье. Его было много, слишком много. Он был чересчур высок, плечи его были чересчур широки – на ее вкус, разумеется. На вкус Роуз он был превосходно сложен. Поразмыслив, Лидия неохотно признала, что так оно и есть. Загорелая рука расслабленно лежала поверх лица, ладонь казалась бледной по сравнению с тыльной стороной кисти. Ни мятая одежда, ни синяки, ни прорехи не могли скрыть того факта, что этот человек от природы здоров и силен. И верно, надо иметь железное здоровье, чтобы довести себя до подобного состояния и еще дышать!

Лидия принюхалась. Шотландское виски, любимый напиток виконта Венда, ее отца. Должно быть, ковбой выпил его целое ведро. Впрочем, что взять с дикаря!

Благоразумие заставило ее остановить поток осуждения. Кем бы ни был незнакомец, им предстояло стать попутчиками. Ни к чему разжигать в себе досаду и уж совсем глупо пугать Роуз.

– Хм… бедняга! Зато от него точно не будет проблем, – оживленно заметила она, убеждая больше себя, чем свою горничную.

Издалека донесся слабый свист кнута и перестук копыт. Дилижанс хоть и опаздывал, но все же следовал своим маршрутом. За последние пять минут Лидия уже начала в этом сомневаться.

Человек на скамье шевельнулся. Девушки поспешно отступили. Он со стоном поднял одну ногу и положил ее боком на другую – лодыжкой на колено. Стук копыт и грохот колес по выбоинам приближались.

– Что ж, Роуз, пора тебе отправляться домой, – напомнила Лидия. – Ты обещала, помнишь? Раз уж дилижанс здесь, значит, я все равно что в Блейкотте. До встречи в среду.

Горничная обняла ее, чмокнула в щеку, в сотый раз поблагодарила за приезд – ну и, разумеется, предложила бросить все и сопровождать Лидию в Блейкотт.

– И думать не смей! – возмутилась та. – А кто будет выяснять вопрос «о том самом»? Когда увидимся, у тебя будет что мне порассказать – то, что сочтешь нужным, разумеется.

– Господи! – простонала Роуз. – Неужели нельзя обозвать его как-то более пристойно?

Девушки склонились друг к другу и снова погрузились в разговор о брачной ночи и радостях медового месяца.

Это был хороший сон, и возник он из шуршания, подобного шелесту высоких сочных трав под свежим ветром. Но травы остались далеко. Значит, это шелест юбок. Шелковых юбок. К шелесту добавились голоса. Они о чем-то перешептывались рядом с Сэмом. О чем? Похоже, о мужчинах. Что это, обмен признаниями? Что-то об интимной близости.

Одурманенное сознание так и тянулось, так и льнуло к этим голосам. Ухо ловило отдельные слова. Медовый месяц… прилично… непристойно. Больше он ничего не сумел разобрать. Несколько мгновений спустя – или несколько часов, потому что Сэм был не в состоянии оценивать ход времени, – он как будто всплыл немного выше в толще воды, хотя до этого лежал на самом дне. И сквозь эту толщу, сквозь густую вязкую тьму до него донесся аромат женщины. От нее пахло лимонным мылом и духами, к этому примешивался естественный аромат – кожи и волос. Так легко было вообразить их пряди, целый каскад мягких завитков. Шелк женских волос, шелк женской одежды, атлас кожи.