Симона Вилар - Дикое сердце

— Не будем ссориться хоть во время пира, моя маленькая фурия.

Эмма нетерпеливо передернула плечами.

— Ладно, но я все равно настою на своем, когда рожу тебе дочь, а ты дал слово, Ру. Кажется, они опять готовы начать по обыкновению препираться. Так было всегда — словесная перепалка, спор, взрыв эмоций у обоих. Победителем неизменно оставался Ролло, однако эти споры и ссоры сильно возбуждали обоих. Вот и сейчас Ролло сердито рванул к себе серебряную вазу с фруктами, так что яблоки рассыпались по столу. Он схватил одно из подкатившихся, сжал до хруста, так что оно треснуло в его могучих лапах.

— Ты сама знаешь, что не имеешь права плодить девчонок, когда я так нуждаюсь в наследнике!

Продолжая исторгать ругательства, он грубо вытер пальцы о скатерть, взял другое яблоко, яростно впился в него. У Эммы горели глаза, сбивалось дыхание. Как же он великолепен, когда так гневается, сколько в его движениях с трудом сдерживаемой силы!

Она смотрела, как переливающаяся тонкая ткань вот-вот лопнет, не выдержав мощи эти мышц, и вдруг Эмме захотелось ущипнуть его, взлохматить его львиную гриву, крепко поцеловать. Она сжала губы и сомкнула руки, боясь проявить свою страсть. Но Ролло уже все понял. Жующие челюсти замедлились, в глазах сверкнула веселая насмешка.

— Думаю, мне не важно, кто у нас будет первым, женщина. Ибо, когда я вижу, как ты хочешь меня, я думаю, что мы наделаем еще немало сыновей, которые смогут постоять за Нормандию и своего отца. И не красней так — ибо я прекрасно знаю, насколько ты можешь быть бесстыжей.

— Несносный Ру! — так и подскочила Эмма, но тут же рассмеялась и, заслышав звуки крокамолла, устремилась в зал.

Плясать этот варварский танец с мечами она обучилась, еще гостя у Ботто Белого в Байе. Мужчины, подняв в руках обнаженные клинки, выстроившись в цепочку и притопывая, менялись местами, скрещивали их с громким лязгом, как в битве, выкрикивая с какой-то своеобразной варварской мелодичностью:

Лихо мы рубились…

Юн я был в ту пору.

И у Эресунна

Кормил волков голодных…

Хор мужских голосов придавал танцу величавость. Плясавшие менялись местами, поворачивались, кладя свободную от меча руку на плечо соседа, двигались шеренгой. Поднятые мечи в светлом отблеске масляных огней на треногах были очень красивы, и, когда мужчины, обойдя зал, занимали вновь место друг против друга и скрещивали мечи, женщины скользнули меж ними, плавно покачиваясь и нежно вторя воинам, склоняясь под скрещенными, ударяющими в такт клинками.

Ролло улыбнулся. Эмма была заводилой в шеренге женщин Чего еще ожидать от нее! Ей бы только попеть и поплясать, привлечь к себе внимание. Он видел, как она стремительно плыла, делая плавные движения руками, как замирала в стороне за шеренгой мужчин, когда они сходились, ударяя мечами. Она была такая грациозная, легкая, яркая. Беременность еще никак не отразилась на ее внешности, и лишь Ролло знал, что под чеканным поясом со свисающими окованными концами уже проступает живот. Однако, в отличие от большинства женщин, Эмму не тяготило ее положение, она была такой же живой и подвижной, как ранее, чувствовала себя превосходно, ела с завидным аппетитом.

Ролло невольно сравнил ее с одной из сидевших за столом женщин, бледной и изможденной. Ее звали Виберга, бывшая рабыня, которую он освободил, когда узнал, что она беременна от его недавно умершего брата Атли. Ролло взял ее с собой в Руан, поселил во дворце. Эмма заботилась о ней, ибо беременность у Виберги протекала мучительно.

Правда, недавно Виберга пожаловалась на Эмму, что та порой отпускает ей пощечины, как будто она все еще рабыня. Но Ролло и не подумал вмешиваться — эти бабы должны разобраться во всем сами. К тому же Виберга быстро успела прославиться своим желчным, дурным нравом.

Ролло увидел, как Эмма, скользнув в танце мимо стола, украдкой показала ему язык. Он засмеялся. Пожалел, что с самого начала не принял участия в пляске, а теперь уже было не принято нарушать строй. Оставалось лишь наблюдать.

Он чуть нахмурился, когда Эмма встала рядом с его ярлом Беренгаром, положив руку ему на плечо. Ролло показалось, что стоит она к нему чересчур близко. Птичка вообще явно симпатизировала этому рослому норманну со светлой гривой и темно-каштановой, заплетенной в косицы бородой.

Он был ее охранником и однажды спас ее, когда прежняя жена Ролло Снэфрид пыталась извести Птичку колдовскими чарами. Теперь Беренгар — крещеный викинг и стал одним из приближенных Ролло. Конунг всерьез подумывал ввести его в свой совет. Но то, что Эмма всегда так мила и кокетлива с ним, не нравилось Ролло. Хотя эта рыжая не может, чтобы не строить глазки любому сколько-нибудь пригожему парню.