Марина Линник - Расплата за грехи

– Да, сэр, конечно, но хочу заметить, что луна красная и вокруг нее круг мягкого рассеянного света. К тому же звезды не просто светят – они мерцают. А это все признаки, которые однозначно указывают на ухудшение погоды. К тому же усиливается ветер.

Лорд Батлер недоверчиво хмыкнул.

– А вы можете взглянуть на барометр, если не верите мне, – Вильям пожал плечами и, помолчав, добавил: – Простите, сэр, но мне нужно идти. Нет времени на рассуждения. Буря приближается слишком стремительно. Вернитесь в свою каюту. Никаких возражений, сэр! Сейчас я – главный на судне… Не возражайте!.. Вручив мне корабль, вы доверили моим знаниям и моим рукам жизнь корабля, экипажа, вашу собственную, а также драгоценную жизнь вашей дочери. Я должен исполнить свой долг! Поэтому, сэр, извольте подчиниться приказу!

Сказав это, Вильям практически выбежал из каюты. Лорд Батлер, стоя посреди каюты, выглядел крайне удивленным, ибо он впервые видел своего будущего зятя в таком сильном волнении. Он пожал плечами и, подойдя к столу, с любопытством взглянул на прибор.

– И что такого страшного он уви… – начал лорд Батлер и тут же осекся. – Господи, не может быть!

Барометр замер на отметке 920 мбар!

На непосвященных эта цифра не могла, конечно, произвести никакого впечатления. Ну, цифра, какое-то значение какой-то величины. Но не так это было для сэра Батлера, избороздившего океан вдоль и поперек, превосходно знавшего все тонкости морского дела. Он не раз участвовал в борьбе с возмущенной морской стихией. Но все же Джеймс Батлер не верил своим глазам. Он был просто ошеломлен!

– Боже мой! Грядет не просто буря, грядет ураган! Господи, спаси и сохрани нас! – только и смог выговорить сэр Джеймс Батлер, машинально вытирая платком холодный пот, выступивший у него на лбу.

Прошло всего несколько минут с того момента, как капитан Вильям Стерлинг покинул палубу. Предательское затишье сменилось резким порывистым ветром, который с каждой минутой усиливался. Под его натиском корпус, рангоут [11] Рангоут – деревянные или металлические детали парусных судов, служащие для постановки, уборки парусов судна. и такелаж [12] Такелаж – все веревочное снаряжение парусного корабля. жалобно стонали. Океан мгновенно ощетинился.

– Натянуть леера! [13] Леер – металлический прут или туго натянутый растительный или стальной трос, который использовали на парусниках для привязывания парусов, стягивания тентов. Во время шторма тросы, натягиваемые вдоль бортов, предотвращали падения людей за борт. Гнать к ветру! Взять паруса на рифы! – прокричал капитан, взбегая на мостик. – Быстрее, быстрее, ребята, если не хотите закончить свою жизнь в этом океанском захолустье!

Но матросов не нужно было подгонять: видавшие на своем веку ни один шторм, они догадывались о масштабах грозящей беды. Но того, что произошло в следующий момент, не могли представить даже самые просоленные морские волки. Внезапно оглушительный гром прокатился по черному, изрезанному молниями небу. Казалось, что с небес на утлое суденышко обрушился весь гнев Господень. В этот момент фрегат «Мэри Клэр» выглядел крошечным, как песчинка, в необозримом просторе океана. Молнии разрывали грозовое небо на части, грозя в любой момент испепелить судно дотла. В их свете можно было различить поверхность океана, покрытую белой пеной, которая в сполохах молний переливалась золотисто-кровавым цветом. Ветер был настолько силен, что матросам с большим трудом удавалось выполнять распоряжения капитана, который в этом хаосе старался изо всех сил перекричать шум бури:

– Убрать все паруса! Право руля! Положение левентик!.. О, Пресвятая Богородица!.. – только и успел вымолвить Вильям, увидев при вспышке очередной молнии надвигавшуюся волну. – Берегись!

Но было уже поздно. Громоподобный рев обрушившейся массы воды заглушил пенным гребнем последние слова капитана. Фрегат, не успевший встать к волне носом, от резкого удара сильно накренился, зачерпнув правым бортом океанскую воду. Но благодаря отличной остойчивости корабль практически сразу же выпрямился, готовый к новым испытаниям. В кромешной тьме слышались только рев ветра и шум волн, заглушавший стоны и крики людей, которых смыло за борт. Не успел корабль выровняться, как за первой волной последовала еще более мощная. Раздался такой громкий треск, что, казалось, корпус парусника разрывается на тысячи мелких осколков. У Вильяма похолодело все внутри. «Неужели все кончено?» – подумал он, и этот вопрос невысказанным замер на его губах. Но тут очередная молния раскроила небо на части, и в ее свете капитан увидел свое судно.