Василиса Волкова - Три лепестка королевской лилии

– Прошу, ваше высочество, продолжим путь. – епископ Готье постарался своим спокойным и мягким голосом погасить зарождающееся недовольство русинок. Девушкам нравился этот добродушный пухлый священник, и они кивнули ему

– Да уж, – протянула Милонега, – не слишком дружелюбно нас встречает король.

– Это можно назвать оскорблением. – поджала пухлые губки принцесса. – Когда моя мать прибыла на Русь, отец послал большой отряд дружинников на границу для ее сопровождения, и сам выдвинулся ей на встречу. Когда невеста моего брата Всеволода…

– Все-таки он король, мало ли какие срочные дела его вызвали в этот Орлеан?

– Ты права. – вздохнула Анна.– Надеюсь, что права. И он просто очень занят срочными делами… в которые мне слабо верится, а не пытается проявить свое неуважение ко мне.

– Странная страна, однако. – протянула Милонега рассматривая в окно серые каменные стены Реймса, вдоль которых они проезжали. – Очень негостеприимная.

– Княжна, – верхом на жеребце к окну кареты подъехал командир охраны Столпосвят, – епископ Готье и Роже настоятельно просят вас опустить полог окна пока мы не приедем.

– Чтобы люди меня не видели? И не подумаю!

– Я с вами согласен. Княжна. – старый сотник снизил голос, – но все таки это их страна и они знают лучше свои обычаи. Они очень просят вас, опустить полог. Говорят, это для вашей безопасности.

– Хорошо. Поезжай вперед. –она кивнула Милонеге и та одернула кожаные шторы окна, поместив тесное пространство колымаги в полумрак. – Ты права, Милонега, негостеприимная страна. Но все же ты не права в другом, боюсь именно неуважение ко мне пытается продемонстрировать король и наши преподобные отцы стараются это сгладить. Иначе, зачем еще прятать меня от людских глаз?

– Бог их знает, княжна. Но в любом случае, – она игриво подмигнула, – вы же не венчаны еще, дружинники наши с нами. Если дальнейший прием покажется нам не гостеприимным, мы всегда сможем вернуться домой.

– Ты знаешь не хуже моего, Милонега, что обратного пути у нас нет.

– Обратный путь есть всегда и вы это тоже знаете. Неуважение к княжьей особе уже достаточный повод отменить все договоренности. В конце концов, этот брак всегда был больше нужен королю Генриху, чем вашему отцу. Уж не знаю, как епископы умудрились уговорить его на этот брак.

Карета затряслась по булыжнику мостовой и из-за затененного окна доносились звуки активного большого города: кричали зазывалы лавок и цирюлен, перекрикивались прохожие, ржали лошади, пьяные гуляки распевали песни.

– Вы просто устали, княжна. – резюмировала спутница. – Как и мы все. Скоро наш путь закончится. Сможем, наконец, согреться, отдохнуть, по-человечески поесть и помыться.

– Это было бы прекрасно. – мечтательно улыбнулась Анна. Через минут десять колымага резко повернула, цоконье копыт отразило эхо (видимо въехали под арку) и движение прекратилось. Анна поправила шапочку, Милонега разгладила ей плащ и подобрала несколько выбившихся волосков из косы. Княжна перекрестилась, гордо выпрямила спину, приняв величественную позу на сиденье, и стала ждать. А за пределами колымаги забурлила жизнь: слышны голоса людей, цоконье копыт, рев скота. Несколько человек о чем-то бурно спорили, французский Анны не позволял разобрать тему их разговора, смогла только разобрать «король» и «Орлеан». Милонега попыталась отодвинуть полог и в образовавшуюся щелочку выглянуть, но очень быстро задернула – дверца повозки открылась и внутрь ворвался отвратительный запах застоявшегося пота, навоза и прелого сена. Епископ Готье подал ей руку, но по обычаям, принятым на Руси, первой из колымаги, к удивлению всех, во дворе вышла Милонега. Она величаво, подобрав полы длинного платья, чтобы не испачкать дорогую ткань, ступила на брусчатку, присыпанной соломой. Повисло молчание, Анна осторожно выглянула в проем и увидела как человек двадцать – мужчины и женщины – стояли на ступенях большого замка перед большими двустворчатыми воротами, впереди них расположился седой толстый мужчина, одетый богаче, остальных. Все они с интересом рассматривали Милонегу, видимо решив, что перед ними и есть великая княжна киевская. Женщины неловко теребили свои фартуки, мужчины переминались с ноги на ногу, не зная что делать. Чуть в отдалении стояла группка богато одетых по местным меркам женщин и впереди них как статуя высилась высокая сухопарая женщина с высоко поднятой головой. Они ждали, когда епископы официально представят девицу, стоявшую посреди двора. Эта маленькая уловка была заготовлена девушками, чтобы у княжны была возможность все заранее рассмотреть, выиграв пару минут.