Валери Боумен - Мой милый повеса

Руки Харта упали с ее плеч и сжались в кулаки, которые он упер в бедра.

– Абсолютно ничего.

Мэг тряхнула головой: должно быть, ослышалась:

– Ничего?

– Вот именно. – Он уверенно стоял в лунном свете, широко расставив ноги, и его красивое лицо было полно решимости.

Мэг потянулась было к нему, но вовремя заставила себя остановиться.

– Но почему? Вы ведь только что согласились со мной.

Харт медленно склонил голову.

– Да, но я поговорил с Сарой: она уже смирилась.

– О! – Мэг прикусила губу. – Вам не кажется, если мы вдвоем…

– Нет! – разнесся в неподвижном ночном воздухе его голос, спокойный и твердый.

– Почему? – никак не могла успокоиться Мэг, не в силах понять, почему Харт не хочет вмешаться.

Он отошел в сторону и, засунув руки в карманы, устремил взгляд куда-то поверх живой изгороди.

– Я, как и вы, хорошо знаю свою сестру: она упряма. Уверен: чем больше на нее давить, тем меньше будет толку.

Вздрогнув, Мэг кивнула: он попал в точку.

– Вы сказали ей, что думаете об этом?

– Да, и вы, полагаю, тоже.

Мэг кивнула. Харт был прав: Саре не нравилось, когда ей указывали, что следует делать. Чем больше они старались бы убедить ее в том, что она не права, тем упрямее она бы становилась.

Харт обернулся к ней.

– Вы что, не понимаете? Все, что мы можем сделать, все, что нам остается, – это надеяться на лучшее.

– Вы действительно так думаете? – Ей безумно хотелось продлить минуты общения с ним.

– Я это знаю, – ответил Харт. – Теперь позвольте проводить вас домой.

Он довел ее до заросшей ивами калитки, за которой уже начинались их владения, и, несмотря на то что им пришлось провести некоторое время в карете отца Харта на следующий день после бегства Сары из-под венца, в последующие месяцы они старательно избегали друг друга.

Мэг закончила свою историю, и Люси, хмыкнув, заметила:

– Да, весьма многообещающе.

Мэг захлопала глазами.

– Правда?

– Самое главное во всем этом то, что он начал вас избегать, – живо объяснила Люси, наливая себе еще чаю.

– И что же в этом многообещающего? – удивилась Мэг.

Люси, задумчиво помешивая чай серебряной ложечкой, продолжила, словно не слышала ее:

– Ну конечно, это весьма многообещающе. Если бы тот случай никоим образом не затронул его, он не стал бы с такой тщательностью выбирать пути перемещения в пространстве.

У Мэг не было возможности ответить на столь курьезное утверждение, поскольку Люси сразу же приступила к делу:

– Начнем с того, что вы позволите мне подарить вам платье к завтрашнему балу у Ходжесов.

Ходжесы в этом сезоне давали первый бал, и Мэг, конечно, очень хотела бы на нем присутствовать с Люси и Сарой в качестве сопровождающих.

– Вы же знаете: это невозможно, – уставилась она на мыски своих туфель, чтобы не встречаться глазами с герцогиней.

– Да, знаю. Вам кажется это проявлением – как там вы это называете? – благотворительности. – Люси закатила глаза.

– Вот именно! – Мэг сложила руки на коленях и упрямо уставилась на герцогиню.

Никогда и ни от кого она не принимала милостыню ни в каком виде, чрезвычайно гордилась этим и отказывалась изображать из себя кого-то еще, а не ту, кем была на самом деле, – бесприданницу без единого пенни в кармане, подпиравшую стены на балах. Уж если суждено стать посмешищем в глазах светского общества, то пусть это случится только из-за нее самой, а не благодаря тому, что пользуется помощью своих богатых друзей и задирает нос.

– Но мне доставит удовольствие подарить вам такое платье, – настаивала Люси. – Разве это ничего не значит?

– К сожалению, нет: это унизительно для меня.

Дело было вовсе не в гордости: больше всего она боялась жалости. Одной из причин ее глубокой привязанности к Саре было то, что подруга никогда не жалела ее и не указывала на разницу в их положении. Мэг понимала, что герцогиня искренне хотела помочь ей, но даже осознание этого не заставило бы ее поменять свое мнение.

– Харт прекрасно осведомлен о моих обстоятельствах, так что, во что меня ни одень, это все равно не поможет.

– Возможно, – согласилась Люси, – но на вас могут обратить внимание другие джентльмены, дорогая, а это заставит Харта куда внимательнее отнестись к вам. Я уже говорила и скажу еще раз: мужчины обожают конкуренцию, когда речь заходит о лошадях, картах или – простите, что упоминаю об этом, – дамах.

Мэг дернула шнурки своего ридикюля, латаного-перелатаного: нет, они с Люси никогда не придут к согласию, – так что лучше поменять тему.