Мэри Кайе - В тени луны. Том 2

— Поскольку вы теперь муж моей кузины, я забуду, что я родом из Индии, мусульманка, и стану принадлежать народу моей матери, — сказала она, улыбнувшись ему.

Алекс перевел взгляд с одного лица на другое, заметил одинаковые черты Баллестерос, рассмеялся и сказал:

— Здесь не только Индия, Бегам-сахиба. Запад тоже.

Амира покачала головой, и ее серьги звякнули.

— Нет, не так. Может, когда-нибудь придет время, и один человек сможет считаться и европейцем и азиатом. Но пока оно еще не наступило. Не думаю, что дети моих детей увидят его. Их дети, возможно. Я уже умру и ничего не увижу. Но те, кто вроде меня имеют восточную и западную кровь, должны принять одну сторону, если не хотят неприятностей. Стоять в футе от каждого нельзя, и я выбрала восток. Только когда в твоих жилах течет одна кровь, как у моей кузины, те могут быть счастливы. Для них нет войны. И сын тоже, когда он родится, может любить эту землю, народ, как его мать. Но это будет только любовь, а не кровная связь.

В тот же день Лу пришла за Винтер, обнаружила Алекса и с облегчением вздохнула.

— Значит, ты сказала ему, да? А я все думала, сколько вы будете ходить вокруг да около. Это…

Она оборвала себя и покраснела, вероятно, впервые в жизни.

— Нет, — коротко отзывался Алекс. — Это я.

Лу еще раз облегченно вздохнула и сказала:

— Я предполагала, что это может быть. Ты ведь не вернулась в ту ночь и… Но я боялась, это Кон, и поэтому она не говорила тебе.

— Как давно ты знаешь? — спросила Винтер.

Та рассмеялась.

— Наверное, почти столько же, сколько и ты. Это не трудно при нашей жизни.

— Я не знал, — сказал Алекс.

— О, ты, — воскликнула Лу и оставила их.

Они не видели почти никого и не знали, что их отсутствие повергло Карлиона в страшную ярость. Пока он мог их видеть — того или другого — и видеть, что они ведут себя друг с другом как чужие, его не покидала надежда, что Винтер вышла замуж только из-за трудности ситуации.

Но теперь они оба исчезли из поля зрения, находились где-то вместе, и лорд не мог стерпеть этого. Во всем, что случилось с ним после приезда в эту отвратительную, варварскую, дикую страну, виновата Винтер. Винтер и Рэнделл. Неудобства и скука, которые ему пришлось терпеть по дороге из Калькутты в Дели. Ярость, вызванная разочарованием, травма, нанесенная его достоинству. Бессонные ночи и постоянно гложущее, неудовлетворенное желание женщины, которая бросила его. Боль, жар и ужасы мятежа. Недели, проведенные в джунглях и шалашах, страх, сопровождавший его днями и ночами, долгая пытка неизвестностью и бездействием. Бесконечные дни в компании Лапота и Добби, слишком короткие появления Винтер — милой, тревожащей, желанной и, как всегда, недоступной. Да еще постоянно следящий Рэнделл.

Винтер и Рэнделл. С ними все было в порядке. Они не страдали из-за трудностей, ничего не знали о муках, которые приходилось терпеть ему. Для них, скрывавшихся где-то, лежавших в объятиях друг друга, скука и страх ничего не значили. Только он страдал по-настоящему, а все остальные были против него, находились в лагере противника: темнокожие туземцы, хитрые каторжники, держащие его как узника…

А потом, три дня спустя, когда Алекс и Винтер спустились в сад вместе, даже в мягких сумерках Карлион смог все прочитать по лицу девушки.

Все смогли прочитать это. Обитатели Гулаб-Махала смотрели на Винтер и улыбались, потому что она была молодой и красивой в своей любви. Девушка не прикасалась к Алексу, не стояла рядом с ним. Ей этого не требовалось. Но даже неповоротливый, не богатый воображением ум мог заметить почти видимые узы любви и преданности, связывающие молодую пару. Лорд наблюдал за Винтер, и накопившаяся за три дня ярость — и за все предыдущие дни тоже — закипала в нем, словно раскаленная лава, переливающаяся через край кратера вулкана. Ее запах туманил мозг, и Карлион — единственный автор и архитектор всех своих несчастий — видел девушку сквозь красную пелену тумана.

Винтер стояла менее чем в ярде от него. На ее светлое лицо падал лунный свет. Лорд бросился на нее, схватил за горло, выкрикивая обвинения, оскорбления, тряся несчастную в своих руках, стараясь задушить смертельной, бешеной хваткой.

Алекс подбежал к ним и изо всех сил ударил Карлиона между глаз. Тот отпустил Винтер, отскочил назад и пошел на Алекса, громко крича бессмысленные, безобразные слова.

Все набросились на лорда, схватили его и потащили, еще отбивающегося и кричащего, в комнату, где он жил с Лапота и Добби. Алекс отнес жену наверх в раскрашенную комнатку и не отпускал ее, пока Амира и Хамида ставили ей холодный компресс на поврежденное горло.