Роби Джеймс - Сильнее только страсть

Прошло время, и август уже сменился новым августом, когда до монастыря в Эмсбери дошла весть, что шотландский воин Уильям Уоллес захвачен в плен англичанами и доставлен в лондонский Вестминстер для суда над ним.

Мария находилась на верхнем этаже в своих покоях, в то время как ее дворецкий Томас Благг вручил ей послание от королевы Маргариты, новой супруги ее отца, короля Эдуарда. Не так давно после смерти своей любимой Элеоноры он женился на молодой женщине, ставшей не столько мачехой, сколько любимой подругой Марии. В письме королевы выражалась, помимо прочего, радость по поводу поражения, которое потерпел один из упорных противников короля и всех англичан, «кто к тому времени, когда ты получишь мое послание, будет наверняка уже гореть в аду за все свои прегрешения...».

Мария понимала, что ей тоже надлежит радоваться, но мысли о Джиллиане мешали такому проявлению чувств. Как сказать девочке о судьбе ее отца?..

Она решила оставить хозяйство монастыря на верного Благга и отправиться с небольшой свитой прямиком в Виндзор. Джиллиана смотрела из окна, как ее наставница садится на коня.

Девочка уже целый год находилась под опекой Марии и ее домоправительницы Хойс Чоут и была причислена к штату служанок принцессы. Миссис Чоут не слишком одобряла мальчишеские повадки Джиллианы, но, следуя наставлениям хозяйки, не очень давила на девочку, разрешая ей вести спартанский образ жизни, который, впрочем, вполне соответствовал монастырским правилам. Джиллиана спала на соломенном тюфяке, положенном прямо на полу около кровати принцессы, носила скромные платья тусклых расцветок. Ей не стригли волосы, когда те достигали плеч, как делал ее отец, а давали им свободно расти. Словом, поддерживали в ней женское начало. Однако далеко не сразу удалось девочку уговорить надевать женскую одежду и заниматься домашними делами. Приходилось действовать и кнутом, и пряником, но больше всего уговорами, и принцесса Мария с удовлетворением замечала, что с Джиллианой можно вести диалог: она из тех, кто поддается убеждениям словами, особенно если говорить с ней честно и прямодушно.

За прошедший год Мария уже дважды ездила ко двору своего отца – в Вудсток и в Вестминстер – и оба раза брала собой Джиллиану, но старалась делать так, чтобы та не попадалась на глаза членам королевской семьи. Девочке нравились поездки, новые люди, новые места. Но сейчас Мария оставила ее дома под присмотром домоправительницы, полагая, что Джиллиана уже научилась вести себя так, чтобы не вызывать ни гнева, ни ужаса добропорядочной женщины.

Путешествие до Виндзора заняло три дня, и весь путь Мария ехала на коне во главе небольшого кортежа, состоящего из четырех хорошо вооруженных воинов и крытой повозки с ее вещами и подарками для молодой мачехи. Загодя в виндзорский замок она послала герольда, а потому там уже ожидали Марию, и королева Маргарита вышла во внутренний двор, чтобы встретить падчерицу, которая была на четыре года старше ее самой.

– Вместе они присутствовали на мессе, куда пожаловал король, после чего состоялась беседа за столом – о здоровье, дворцовых делах и, разумеется, о недавней победе над шотландским войском под руководством некоего Уоллеса, который в свое время причинил немало хлопот англичанам.

Король Эдуард с удовлетворением рассказал дочери, что голова строптивого шотландца с недавних пор украшает Лондонский мост, а его тело подвергли четвертованию и останки послали в Шотландию, чтобы там видели, какая участь ждет всех повстанцев и особенно их вождей.

– Я не присутствовал во время казни, – сказал король, – но весьма доволен, что она произошла. – Он сделал большой глоток из кубка и удовлетворенно засмеялся. – Всегда знал, что настанет день и мы рассчитаемся с ним.

– Конечно, – согласилась с отцом Мария. Однако ей хотелось узнать подробнее о том, как Уоллес попал в плен, потому что до нее доходили слухи о предательстве храброго военачальника некоторыми людьми из самых высших слоев шотландского общества. Такое предательство ей напомнило, как некогда Иуда поступил с самим Господом, поэтому она спросила: – Как же все-таки удалось схватить Уоллеса? Ответ отца она знала заранее. Он никогда не одобрял предательства, и выражение лица короля, с каким тот подтвердил этот факт, говорило само за себя.

– Но ведь люди, которые предали, – сказала Мария, – поступили как настоящие патриоты Англии, разве нет?

Старый король ласково положил ладонь на ее маленькую руку.