Барбара Картленд: Скрытное сердце

– Ну а если она что-нибудь скажет об этом? – взволнованно спросила Сильвия.

– Вот что, дорогая, сейчас же успокойся, – сказала миссис Бутл, – и предоставь это мне. Ты отправишься к сэру Роберту Шелдону, одетая достойно и респектабельно, как и полагается истинной леди. Тебе нужно ехать завтра утром, так что времени на покупки не остается.

– Да, я должна буду встать очень рано, до того, как проснется Люси. Она ведь может испугаться, оттого что осталась одна с… – Сильвия запнулась, подыскивая подходящие слова.

– Бедная крошка, – тихо сказала миссис Бутл. – Но ты ведь постараешься сделать все возможное?

– Вы ведь знаете, что да, – произнесла Сильвия. – Миссис Бутл, я бы хотела поблагодарить вас, но я просто не могу найти слов…

– Ну-ну, дорогая, нечего меня благодарить, – заметила миссис Бутл.

– Если даже ничего из этого не выйдет, – серьезным тоном произнесла Сильвия, – если даже я просто оставлю Люси в Шеддон-Холле и вернусь домой, у меня будет, хотя бы небольшая отсрочка перед тем, как ехать… к дяде Октавиусу.

Неожиданно она подумала о том, что бы сказал ее дядюшка, если бы сейчас увидел, как она забирает одежду женщины, умершей, всего лишь час назад, и собирается уехать, не похоронив мать, и при этом больше всего на свете мечтает о том, чтобы больше никогда в жизни не видеть его! С неожиданной решительностью Сильвия подавила зарождающееся в ней чувство страха.

– Миссис Бутл, – сказала она с мольбой в голосе, – не могли бы вы рассказать мне все, что вы знаете о миссис Кэнингэм и сэре Роберте Шелдоне?

Миссис Бутл сняла накидку и повесила сушить на спинку стула. Затем она неторопливо уселась в кресле и стала расшнуровывать ботинки. Сняв их и оставшись в одних чулках, она вытянула ноги к пламени и при этом с облегчением вздохнула.

– Ну что ж, слушай! – неспешно приступила она к рассказу. – Миссис Кэнингэм приехала сюда два года назад. Она сняла дом, в котором ты сегодня была, и поселилась там со своей маленькой дочкой. Поначалу, конечно, было, очень много разговоров и сплетен о ней. Люди хотели знать, кто она, откуда приехала и стоит ли с ней знаться. Вскоре после ее появления в нашем городе доктор Доусон попросил меня поухаживать за ней, так как она приболела. Ничего серьезного, так, простуда. Ей нужно было несколько дней соблюдать постельный режим, но она не хотела никого беспокоить и посылать за профессиональной сестрой. Как только я увидела эту леди, то сразу поняла, что у нее неладно со здоровьем. Спустя день или два она по секрету сказала мне, что уже лечилась в двух санаториях, а теперь специально приехала в Пулбрук, потому что слышала, что здешний воздух помогает тем, у кого проблемы с легкими. Я, конечно же, обо всем рассказала доктору, и он обследовал миссис Кэнингэм, когда она в очередной раз вызвала его. И, конечно же, обнаружил, что у нее больные легкие. Очень больные. Ей, так же как и доктору, было хорошо известно, что никакой надежды на выздоровление нет. Бедняжке только и оставалось, что жить, пока живется, и надеяться на лучшее. Мне не потребовалось много времени для того, чтобы выяснить еще кое-что. Я имею в виду то, что миссис Кэнингэм – как она себя называла – не хотела жить. «Моя жизнь закончилась, Бутл, – повторяла она мне не раз. – Когда-то она была прекрасной, но сейчас мне уже нечего больше ожидать от нее». Она больше ничего не рассказывала мне в то время, но, посещая разные дома, я узнала о ней многое. Оказалось, миссис Кэнингэм вовсе не была миссис Кэнингэм. Она была миссис Шелдон, женой баронета, и, оказывается, сбежала от мужа с молодым джентльменом по фамилии Кэнингэм. Они провели несколько лет за границей, на континенте, и жили, судя по всему, очень даже неплохо. А затем, позднее, когда я уже получше познакомилась с миссис Кэнингэм и сблизилась с ней, она тоже рассказала мне кое-что. Поначалу многое скрывала, но как-то раз сказала: «Бутл, вы совсем не такая, как другие женщины, вы человек, которому я могу довериться. Я всю свою жизнь боялась женщин, а вот мужчины были очень добры ко мне. Все, за исключением моего мужа. Я имею в виду моего настоящего мужа», – сказала она и горько усмехнулась, затем замолчала. Тогда я спросила у нее, что же случилось с мистером Кэнингэмом. «С мистером Кэнингэмом? Он вернулся в свое респектабельное семейство, где его приняли с распростертыми объятиями. Такой вот блудный сын в современном одеянии. Видишь ли, Бутл, он не мог жениться на мне, хотя вначале очень этого хотел, бедняжка. Но мой муж не давал развода. Сэр Роберт Шелдон такой – он человек суровый и жестокий, не умеющий прощать. Но вот кого я ненавидела по-настоящему, так это его мать. У меня не найдется подходящих слов, чтобы описать леди Клементину. Она – просто чудовище! Это она виновата в том, что я убежала из дома».