Александра Хоукинз - Мой желанный и неприступный маркиз

— Ни с кем. Нарвался на кулак одного хулигана. В таверне было слишком много людей. Такое происходит сплошь и рядом, — ответил он, не обращая внимания на недоверчивое лицо старого слуги. — Я буду благодарен, если ты не скажешь об этом родителям.

Макки усмехнулся.

— Полагаете, вы сможете это утаить?

Матиас подошел к большому прямоугольному зеркалу, висящему на стене, и вгляделся в свое отражение. Потрогал небольшую припухлость на щеке. Поморщился. За минувшие несколько часов синяки потемнели. И, несмотря на то что Торну и Сент-

Лиону было отлично известно о вражде между семьями Рук и Брант, он все же напомнил приятелям, чтобы те не упоминали имя Маркрофта в присутствии его отца. Если повезет, ему удастся придумать разумное объяснение, которое удовлетворит его обеспокоенную семью.

— Кровоподтеки не так заметны, — солгал он, но дворецкий за спиной только фыркнул.

— Скажу-ка повару, чтобы приготовил припарку — посмотрим, можно ли снять отек. — Макки повернулся в сторону кухни. — Прежде чем подняться к себе в спальню, загляните в библиотеку, поздоровайтесь с родителями, как примерный сын.

Матиас нахмурился. Он не был готов к встрече с родителями и не знал, как объяснить появление синяков у себя на лице.

— А как же примочки?

— Милорд, не ждите от примочек чудес. И от матушки не спрячетесь. Ступайте к родителям. Я прослежу за тем, чтобы ваши друзья хорошо устроились в своих комнатах.

— От тебя пользы чуть, Макки, — пробормотал он.

— А вы слышали, что я упомянул фамилию Брант? — Хитрый старый слуга кивнул, когда Матиаса передернуло. — Я тоже так подумал. Ступайте! И ступайте не спеша, чтобы у вас было время придумать историю поубедительнее, чем лепет о том, что вы нарвались на кулак незнакомца.

Несмотря на то что у дворецкого были причины подтрунивать над маркизом, гордость Матиаса была так же уязвлена, как и его щека. К тому же он воспользовался советом старика и с пользой употребил те минуты, которые ему понадобились, чтобы дойти до библиотеки. К сожалению, идти по только что отполированному мраморному полу, выложенному мозаикой, было не так далеко. Когда он оказался у входа в библиотеку, то заметил, что кто-то не потрудился закрыть двустворчатые двери. Через широкую щель открывался неплохой, хотя и ограниченный обзор. Матиас уже потянулся к блестящим латунным дверным ручкам, но замер, заслышав голос отца. Сколько раз в детстве он стоял у этих дверей, а его сердце переполняли страх и раскаяние из-за какого-то мелкого проступка? Даже не перечесть! Оглядываясь назад, он признавал, что отец всегда поступал справедливо, хотя, когда был малышом, он воспринимал наказания иначе. Выходит, с тех пор изменилось немногое, если звук отцовского голоса разбудил в нем те детские чувства, которые, как он полагал, уже давным-давно остались в прошлом.

Мрачные мысли тут же рассеялись — маркиз услышал негромкий, с хрипотцой женский смех. Это мама. Имоджин Рук, герцогиня Блекберн. Уже сам звук ее голоса заставлял напряженные плечи расслабиться. Дочь герцога, она обладала врожденной грацией и умением держаться в свете. Эти качества прекрасно дополняли силу и высокомерие его отца. Если кто и способен был удерживать мужчин от того, чтобы они перегрызли друг другу глотки, соперничая в мелочах, то это его мать.

Матиас подался вперед, чтобы заглянуть в щелку между створками двери и практически мгновенно заметил, что его опоздание не слишком занимает мысли герцога и герцогини. Отец обошел письменный стол с намерением отобрать какую-то безделушку, которую прятала в руке мама. Через приоткрытые двери Матиас заметил, насколько герцог был поглощен женщиной, которая откровенно кокетничала, делая вид, что хочет ускользнуть от него. Сам Матиас прекрасно видел, что его отец просто играет со своей добычей. Любой, кто был знаком с герцогом Блекберном, знал, что он совершенно без ума от герцогини. Матиас и его младшие братья и сестры с первых дней жизни наблюдали, как их родители играют в эту игру. В конце герцог всегда ловил свою леди.

Возможно, со стороны Матиаса невежливо было подглядывать, но от него не укрылось, что мать только самую малость сопротивлялась ухаживаниям мужа. Дважды обогнув стол и один раз мягкий диван, отец наконец поймал свою герцогиню за бедра.

— А теперь ты готова поступить разумно? — спросил герцог Блекберн, прижимая к себе жену.

— Нет, не готова! — ответила герцогиня, не разжимая кулачка за спиной. Она поцеловала мужа в подбородок, чтобы отвлечь его и выскользнуть из крепких объятий.