Роман Заин - Следующий день

Пару носилок, под общий выдох толпы, поставили на землю. Однако, вопреки ожиданиям, первыми из них, вместо хозяина и хозяйки, появились молодые люди. Словно два олененка выпрыгнули они из своего заточения на землю. Одеревеневшие и затекшие члены ломили после долгого сидения, и потому были непослушными. Первые шаги молодых людей, походили на первые шаги только что родившихся оленят. Они выглядели натужными и трясущимися. Юношу звали Луций, а спутницу, которая, приходилось ему родной сестрой, Муцией. Оба, красивые от природы, оглядели усталым, но уже веселым взглядом собравшихся.

Луций смотрелся высоким симпатичным парнем, с вьющимися, черными как смоль, волосами. Согреваемый отцовскою кровью, он, так же как и родитель презирал убранство внешнее, представая пред кучею слуг, мятым, непричёсанным и даже чумазым. За ним, в отличие от родственника, некому было посмотреть в носилках, да и не сильно переживал он по этому поводу. Хотя, скорее всего зря. Ведь за такой внешностью как у него, стоило и посмотреть. Правильные черты лица, немного смуглая кожа, не по-детски широкие плечи и крупные руки. Надо отметить, что богиня Венера благосклонно смотрела в его сторону. Уже в детском возрасте мальчику предрекали множество побед над слабым полом. Впору добавить, что и Марс не поскупился на его создание, наделив юношу помимо крепкого тела, сильным духом, быстрым живым умом, твердым и властным характером. Однако, то относилось к Луцию мальчику. Наш же герой стремился взрослеть. Уже сейчас глядя на оного отрока угадывалось, что он уже не какой-нибудь озорной подросток. Переходный возраст являлся сегодня его спутником. Быстрый ребячий взгляд, менялся на более тяжелый, властный и неспешный. Походка, следуя за взглядом, да и вообще поведение, превращались в мужские, постепенно стирая в памяти остатки детского озорства, оставляя от них лишь приятные воспоминания прошлого. То были изменения, которых он сам желал, стремясь во всем походить на отца. Сестра же напротив, не торопилась взрослеть, постоянно хохоча и радуясь жизни. Девушка жила беспечно и легкомысленно. Она веселилась от всего и со всеми. Да и почему не веселиться!!!! Афродита наградила ее красотой, стройным станом, ласковым взглядом; Минерва подарила уже в столь раннем возрасте способность по-женски мудро разбираться в деталях жизненных перипетий; не поскупилась и Фортуна, одарив красавицу богатыми и добрыми родителями, под крепким крылом которых, чего-то плохого, просто не могло произойти.

Следом за детьми, носилки покинули и родители. Флавиан, стряхнув с себя усталость, властным взглядом осмотрел толпу перед воротами. Из первых рядов ему навстречу, неуклюжа торопясь, вышел немолодой розовощекий человек, облаченный в темную тунику, тянущуюся от плечей и до самых колен. Надо отметить, что сшита она была по фигуре, идеально сидела на крепком теле, обрамляя золотистыми кантами мощную шею и крепкие руки. Лицо его, чуть-чуть пухлое и строгое, совершенно не гармонировало с резким и холодным взглядом, выдавая в своем владельце, человека делового и сурового. Однако, при виде нового хозяина, это лицо преобразилось, став мягким и услужливым, как того требовала должность. Это был Палла, управляющий имением вилик. Рабы расступились, пропуская его вперёд, а после, стоило тому пройти, сомкнулись полукольцом вокруг, чтобы тщательнее расслышать всё, о чем будут говорить.

– Приветствую тебя, господин! – сказал толстым, басистым голосом Палла. – Пусть боги Рима, Греции, и остальных верований, будут к тебе благосклонны, и не забудут тебя в новом месте. Мы же с рабами, будем служить тебе верой и правдой, будем работать так усердно, что с улыбкой на лице ты вспомнишь тех недостойных, оставленных в Карфагене, бывших слуг своих, и никогда не захочешь вернуться к ним обратно.

Он хотел говорить еще и еще, но Флавиан грубо перебил его.

– Я слишком устал за время поездки, чтобы слушать твою лесть. Оставь ее до завтра, – патриций прошел вперед, и не поворачивая головы добавил:

– Когда я отдохну, ты покажешь мне имение, и знай твёрдо, будь ты хоть трижды хитер как Гермес, я всё равно увижу правду, и не приведи Юпитер, она мне не понравится, – при этом он так посмотрел на вилика, и близ находившихся рабов, что мелкая дрожь пробежала по их телам, оставляя холодный след на спинах.

Рабы застыли в ожидании, вперев в нового хозяина испуганные моргающие взгляды. Бедолаги не знали, что им предпринять, дабы он смягчился. Однако властитель внимания на это не обращал. Будучи человеком военным, он ненавидел бездействие. Бегло обведя взглядом перепуганную толпу, Флавиан сделал несколько шагов вперед, навстречу к ним, и это возымело действие разорвавшегося вулкана. Рабы очнулись от оцепенения, словно кто-то протрубил наступление. Не осознавая себя, машинально, они принялись за работу, по пути соревнуясь в скорости и услужливости, друг с другом. Те, что стояли спереди бросились бегом разгружать повозки, распрягать лошадей, которые находились чуть поодаль, помчались в дом, чтобы заняться привычными делами и встретить нового хозяина уже в родных стенах. Каждый старался максимально пристроить себя и желательно так, чтобы хозяин видел это. Флавиан же с довольной улыбкой осмотрелся. Эта картина «жужжащего роя, разбуженного дымарем пасечника» была ему приятна и знакома. Еще служа в легионе, отдавая приказ, не один и не два раза, он видел похожую картину. Чуть-чуть постояв, и утвердительно кивнув головой, старый воин двинулся ко входу, сопровождаемый семьёй, и виликом Паллой, быстро семенящим впереди.