Жюльетта Бенцони - Недостойные знатные дамы

Совпадение было слишком подозрительным. Семейство д'Оссонвиль тотчас обвинило в убийстве Катрин и человека, о котором все знали, что он является ее любовником. Лейтенант по уголовным делам Жан де Лонгейль арестовал преступников, и они были препровождены в Париж, где их допросили со всей принятой тогда строгостью. Разумеется, под пытками они во всем сознались, и отныне ничто не могло их спасти.

13 марта 1456 года Катрин де Шатонеф, мадам д'Оссонвиль, одетая в желтое рубище и закованная в цепи, была привязана к телеге, запряженной тощей клячей. Телега повлекла ее по покрытой грязью и нечистотами парижской мостовой к Свиному рынку, где обычно варили заживо фальшивомонетчиков и сжигали ведьм. Костер был уже сложен. Спустя несколько минут женщина, посчитавшая возможным купить счастье ценой преступления, уже корчилась в языках пламени. Ее сообщник также окончил свою жизнь на костре — после того как был подвергнут пытке на колесе.

В Брюссельском дворце воцарилась гнетущая тишина, но ни старый герцог, ни его молодой камергер не решались ее нарушить. Каждый погрузился в воспоминания, воскрешая в памяти тот страшный день, когда рассказ о казни Катрин де Шатонеф ужаснул бургундский двор.

Наконец герцог вздохнул:

— Так ты согласен принять Шатонеф, Филипп? Ты единственный, кто сможет изгнать из замка призрак, ибо я уверен, что к тебе душа Катрин не питает зла…

Филипп По преклонил колени перед своим господином и вложил в его руку свои сложенные ладони, невольно повторив таким образом старинный жест, сопровождавший принесение присяги на верность.

— Согласен, монсеньор. Но, с вашего позволения, я перестрою все жилые постройки замка. Иначе я не смогу там жить…

— Делай все, что сочтешь нужным. Главное, что ты согласен принять владение. Понимаешь, с того самого дня, когда состоялся суд, меня гложет раскаяние. Ибо я чувствую себя виновным в случившемся. Теперь же все будет проще… Намного проще!

Слушание дел в Судебной палате города Тулузы было назначено на 27 мая 1667 года. Как только заседание было открыто, генеральный прокурор Ле Мазюйе встал и попросил слова:

— Господа заседатели, я обязан сообщить вам, что совершено самое страшное преступление, которое когда-либо приходилось расследовать нашему суду. Жертвой его стала мадам де Ганж, убитая своими деверями — шевалье де Ганжем и аббатом де Ганжем. О совершенном злодействе известили сенешаля и прево Монпелье, которые, к сожалению, были не вправе начать расследование, так как обвиняемые принадлежат к знатному семейству. Дабы преступники не остались безнаказанными, необходимо как можно скорее исправить положение. Вот почему я прошу суд назначить по этому делу исполнителей, которые смогли бы отправиться на место преступления, воочию во всем убедиться, вынести постановление об аресте виновных и немедленно начать процесс, чтобы справедливый приговор…

Окончание речи генерального прокурора потонуло в шуме голосов потрясенных сообщением судей. Тотчас для проведения расследования были отряжены двое судейских советников, Гийом де Массно и Амабль де Кателан. В сопровождении двенадцати жандармов города Тулузы они без промедления отправились в путь.

Между тем в самой Тулузе возмущение ужасным убийством стремительно нарастало.

— Убили Прекрасную Провансальку! Убили Прекрасную Провансальку! — кричали на всех перекрестках. Гнев тулузцев не знал границ — но не столько оттого, что оба убийцы являлись родственниками своей жертвы и один из них был священником, сколько потому, что они осмелились покуситься на самую прекрасную женщину юга Франции. Ибо в Тулузе, где каждый в душе почитал себя поэтом, красота считалась даром божьим, заслуживающим всяческого уважения.

Действительно, трудно было найти женщину более очаровательную, чем тридцатидвухлетняя маркиза де Ганж. Однако лестное свое прозвище она получила не у себя в провинции, а при дворе: впервые появившись там, она совершенно очаровала блистательное благородное собрание.

В то время ей было пятнадцать лет, она носила имя маркизы де Кастеллан, и красота ее была столь ослепительна, что шведская королева Христина, увидев ее на балу, громко посетовала, что она не мужчина, а потому не может поухаживать за юной красавицей.

Ее девичье имя было Диана де Жоаннис де Шатоблан де Руссан, она принадлежала к старинной авиньонской семье, мнившей себя потомками Святого Людовика в пятнадцатом колене. Родители Дианы, Габриэль де Жоаннис и Лора де Руссан, выдали ее замуж за моряка Доминика де Кастеллана, маркиза д'Ампюс. Сразу же после замужества молодая женщина была представлена ко двору и имела огромный успех, о котором уже было сказано. Муж Дианы, офицер королевских галер, преследовал в Средиземном море берберских пиратов и, несмотря на взаимную любовь супругов, не слишком много времени проводил со своей молодой и очаровательной женой. Но, разумеется, после каждого возвращения его ожидал нежный прием.