Виктория Александер - Ловушка для джентльмена

Детей?

Гвен внезапно вслушалась в слова Уайтинга.

— Каких детей?

— Детей вашей сестры. — Он заглянул в бумаги. — Их трое. Девочки. — Он посмотрел на нее. — Вам неизвестно, что у нее были дети?

Может быть, она все же не одинока.

— Что с ними сталось?

— В настоящее время они живут в деревне… — он говорил неохотно, — с вашим родственником. В Таунсенд-Парке.

— Значит, о них хорошо заботятся, — медленно проговорила она, скрывая смятение под внешне спокойным видом. Таунсенд-Парк. Какая насмешка! Дети ее сестры теперь живут в том самом доме, который их мать покинула не задумываясь.

— Кажется, так. — Голос его звучал равнодушно. Слишком равнодушно.

Гвен сузила глаза и внимательно посмотрела на него, но выражение его лица вполне соответствовало его тону. У нее мелькнула мысль о том, что именно это свойство делает его превосходным стряпчим.

— Вы чего-то недоговариваете, мистер Уайтинг?

— Это не мое дело — что-то говорить, мисс Таунсенд.

— Полагаю, это вас не должно остановить.

— Хорошо. За исключением вашего кузена, точнее, дальнего родственника, у вас нет семьи. Будет весьма достойно, если вы посетите ваших племянниц и познакомитесь с ними. И сами убедитесь, как им живется. — Голос его звучал по-прежнему равнодушно, но глаза смотрели напряженно. — Кроме того, несмотря на храбрость, силу или уверенность в себе, человеку очень трудно странствовать по жизни одному. Особенно молодой женщине.

Она вздернула подбородок.

— Мне пока что вполне удавалось прожить в одиночестве и вполне пристойно.

— Это спорно, мисс Таунсенд. Однако… — он грустно вздохнул, — вопрос касается не столько вашей жизни и будущего, сколько жизни и будущего этих девочек. Это ваша семья, но что гораздо важнее, у них нет никого, кроме вас.

— Не понимаю, почему вы не заставили этого типа прийти к вам. — Негодующий голос Реджинальда, виконта Беркли, раздавался по всей лестнице. — Чертовски неудобно, если хотите знать.

Маркус Холкрофт, граф Пеннингтон, подавил усмешку и посмотрел на друга через плечо.

— Не помню, чтобы вас кто-то спрашивал.

Реджи пробормотал что-то неразборчивое и фыркнул.

— Да ну же, Реджи, вряд ли это уж так неудобно. Мы ехали в клуб, а это совсем рядом. И потом, в записке Уайтинга говорится, что ему нужно поговорить со мной о каком-то важном деле.

— Именно поэтому он и должен был прийти к вам. За всем этим чувствуется что-то неладное, — мрачно сказал Реджи.

— Вздор.

Но все же Маркус, хотя и пренебрег опасениями Реджи, не мог не согласиться, что вызов от человека, который долго был поверенным его отца, а за последние семь лет после смерти отца и его собственным, был по меньшей мере необычным. Уайтинг не принадлежал к тем, кто склонен поддаваться порыву. И все же записка стряпчего говорила о срочности, не соответствующей его характеру, и Маркус не мог не тревожиться. Гораздо лучше будет побывать у поверенного сразу же и выяснить, в чем дело, а не терять время попусту.

— Полагаю, это всего лишь требование подписать какой-нибудь официальный документ. — Маркус поднялся на третий этаж и оглянулся на друга. — Вероятно, что-то связанное с небольшим владением рядом с Холкрофт-Холлом, которое я присмотрел. Это домик одной старой вдовы. Отец продал его много лет тому назад, а я пытался вернуть. Надеюсь, Уайтинг…

— Сэр, прошу вас…

Он столкнулся с невысокой, но удивительно крепкой женской фигуркой. Маркус успел протянуть руку и поддержать девушку.

— Простите, мисс…

— Немедленно отпустите меня! — Она сердито взглянула на него из-под шляпки, съехавшей набок, синие глаза сверкнули, на фарфоровом личике с полными и спелыми губами вспыхнул румянец. Маркус не сразу отвел взгляд.

— Со слухом у вас такие же нелады, как со зрением — не видите, куда идете? — Она отбросила его руку.

— Примите мои самые искренние извинения. — Маркус отвесил подчеркнуто любезный поклон. — Мне действительно пригодится совет внимательно следить, куда я иду, на тот случай, если какая-нибудь решительная особа вздумает врезаться прямо в меня.

— Вряд ли я врезалась в вас. Это вы смотрели себе под ноги, а не туда, куда идете. — Она поправила шляпку и прищурила красивые синие глаза. — Ваш сарказм, сэр, совершенно неуместен.