Елена Арсеньева - Две невесты

Затем Антонину в немилосердные тычки снова погнали через лес, причем передохнуть не давали до тех пор, пока не забрезжила сквозь деревья опушка, а там поджидал гнедой конек, которого держал в поводу тот самый мужик, что недавно уволок в чащу Машу Диомидову. Однако ни ее, ни атамана здесь не было.

Антонина сначала взглянула на коня мельком, а потом глаза вытаращила: по приметному белому пятну на носу она узнала одного из краденых коней графини Стрешневой! Ну да, того самого гнедого, коего не далее как нынче утром, под покровом тумана, увели в лес два вора, мужчина и женщина…

У Антонины от таких совпадений голова кругом пошла, однако особо раздумывать ей не дали. Один из мужиков подвел коня к пеньку, вскарабкался с пенька верхом (конь был по-прежнему не оседлан, только взнуздан), уселся поудобнее, а потом его пособник взвалил на коня и Антонину: нет, не посадил, а именно взвалил – перекинул через холку перед всадником, так что она повисла вниз головой.

– Хороша девка, да больно строптива! – пробурчал один из разбойников, не преминув несколько раз грубо и жадно лапнуть Антонину, пока взгромождал ее на коня. – Как глазами-то жжет!

– Губы подбери! – хрипловато хохотнул всадник. – Не про тебя огонь горит!

И всадник, одной рукой придерживая Антонину, чтобы не свалилась, а другой сжимая узду, ударил коня пятками и погнал куда-то в чащу.

Вся кровь прилила к голове, вдобавок ветки кустов и деревьев хлестали ее то по лицу, то по голым ногам: мужик, громко гикая на коня, гнал не разбирая дороги, и надолго Антонины не хватило – очень скоро в глазах помутилось, и она лишилась сознания.

…Луна светила ярко, так ярко, что отчетливо, будто светлым днем, видно было бледное лицо, черные глаза, черные кудри, разметавшиеся по плечам. Алый платок мерцает в лунных лучах…

Кто это? Знакомое лицо! Знакомый платок! Да это Флорика! Цыганка проклятущая! Склонилась низко над Антониной, бормочет насмешливо:

– А ты сама кто такая? В ночи небось видишь как днем? А думаешь, на это одни только кошки способны? Не-ет, это в тебе цыганская кровь играет!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Во́тчина – наследственное земельное владение (старин.). Здесь и далее прим. автора.

Дикий холст – небеленый, тускло-серого или соломенного цвета.

Тихо, черт с рогами! (цыганск.)

Хороший конь, серый конь! Красавец! (цыган.)

Тихо! (цыган.)

У́росить – применительно к лошадям: упрямиться, показывать норов (старин.).

Овсяни́ще – поле, засеянное овсом (старин.).

Калаба́н – хлеб (старин.).

Квёлый – здесь: непропеченный (старин.).

Ба́рма бесценная – переносном смысле: болтунья бесполезная (старин.).

Люди – здесь: слуги.

Навы́носе – на крутом повороте, когда повозку заносит (старин.).

Беда мне, цыгане! (цыган. поговорка).

Укру́г – ломоть (устар.).

Лаба́з – склад (старин.).

Споры́нья, спори́на – удача (старин.).

Задо́рит – здесь: дразнит (старин.).

Скуфья́ – маленькая суконная шапочка, головной убор священника, менее торжественный, чем камилавка (церковн.).

Ямски́е дворы – так назывались в описываемое время почтовые станы (станции), которые обеспечивали путников повозками, лошадьми и кучерами.

Казаки́н – здесь: распашная домашняя женская кофта с широкой спинкой.

Ро́ба – от франц . robe – платье.

Леванти́н – то же, что саржа, ткань шелкового состава, иногда затканная золотом и цветами (старин.).

В XVIII веке Красный канал протекал в Петербурге до Невы параллельно с каналом Лебяжьим и Фонтанкой. Позднее был засыпан.