Себастьян Робинсон - Куртизан

– 10 драхм 11 11 * Греческая монета *? Да ты в своём уме, старый пёс!

– Покупайте пирожки! Свежие пирожки!

– Ткани! Прекрасные ткани! Молодой человек, купите своей любимой ткань!

Вооружённые рабы окружили своего господина, не пропуская к нему настойчивых торговцев. Проходя очередную лавку, он заметил девушку. Она скромно стояла за столом, на котором были разложены розовые и голубые орхидеи. Смотря на нее, было видно, что этот человек не был рождён торговцем и чувствовала она себя здесь чересчур неловко. Никто не подходил к ней и цветы начинали вянуть на солнце. Девушка периодически меняла воду и старалась придать орхидеям торговый вид. Юноша подошёл ближе и остановился напротив её столика.

– Возьмите вот эти, господин, они самые лучшие, – проговорила девушка, показывая рукой на розовые цветы.

Они и вправду были самыми лучшими, среди остальных. Горячие лучи солнца не задели их лепестков, и они сумели сохранить крепкий и свежий вид. Аристон перевёл взгляд с орхидей на девушку и встретился с её карими глазами. Она была невысокого роста, одного с ним возраста, с длинными, густыми и чёрными волосами и соболиными бровями. Несмотря на её греческий профиль, нос её был маленьким и остреньким, как у зверька, что придавало ей особую привлекательность. Одета она была скромно. Из украшений были самодельное ожерелье из камушка и ракушек, и браслетики.

– Сколько они стоят? – Спросил Аристон.

– Вот эти по 1 оболу 12 12 * Также греческая монета, стоимостью меньше драхмы. *, а эти, посвежее, стоят 2.

Аристон снял кошель с пояса и, порывшись, вытащил оттуда несколько золотых, после чего подал их девушке.

– Этого хватит, чтобы купить все твои цветы?

Девушка раскрыла от удивления широко глаза и замерла. Аристон усмехнулся и взял её руку в свою, чтобы положить туда монеты. Её рука была настолько тёплой, приятной, а кожа бархатной, что он ещё долго не мог её отпустить.

Затем он вынул из сосуда с водой розовую орхидею и вставил её в густые волосы девушки.

– А это тебе, – сказал Аристон.

Девушка улыбнулась ему и покраснела. Она собиралась что-то сказать, но подбежавший маленький старикашка прервал её.

– Бездельница, опять утомляешь покупателей своей болтовнёй?

Старик грубо оттолкнул девушку, занимая её место и заговорил, раболепно улыбаясь во весь свой беззубый рот:

– Желаете купить цветов, господин?

– Отец, он уже купил, – вступила в разговор девушка и показала старику новенькие золотые.

Старик изумлённо прикоснулся к монетам и отрыл от удивления рот.

– Господин, здесь слишком много, орхидеи столько не стоят, – пролепетал честно старик. Любой бы торговец не стал добропорядочно вести себя в такой ситуации, а запросил бы вдвое больше того, что дал Аристон. Но этот старик, видимо, был воспитан в добронравной семье, а потому не привык лгать

– Не стоят, – подтвердил Аристон. – Я заплатил столько вовсе не за ваши прекрасные цветы, а за очаровательную улыбку твоей дочери. И следует признаться, она не стоит каких–то жалких золотых монет, поскольку её улыбка–бесценна.

Девушка ещё сильнее покраснела и смущённо опустила голову вниз, изредка поглядывая на покупателя. Старик легонько ударил дочь по руке и прикрикнул:

– Флора, что молчишь? Благодари господина!

– Благодарю вас, господин, вашей щедрости и красноречию нет предела. Здоровья вам и долгих лет жизни. – Девушка поклонилась и стрельнула своими кошачьим глазами.

– Ты придёшь завтра, Флора? – Тихо спросил Аристон, когда собирался уже уходить.

Вместо ответа девушка кивнула и улыбнулась. Когда Аристон скрылся из виду, она прошептала: “Я буду ждать тебя”.

Всю дорогу юноша шёл, насвистывая мелодию и всё время упоминая прекрасную незнакомку с рынка. Он так часто говорил о ней, что Антиоху начинал уже надоедать этот разговор. Он даже решился пару раз упрекнуть своего господина за расточительство и легкомыслие, но все его слова оказались тщетными и сказанными впустую. Аристон сам нёс в руках букет розовых и голубых орхидей и предвкушал скорую и возможную встречу с Флорой. Все обиды и гнев, которые тёмной пеленой затуманили его разум, тут же улетучились, как эфир. Словно, ничего и не произошло, словно он снова ребёнок…

Придя домой, он щедро отблагодарил рабов за службу и отпустил на ужин, а сам направился на женскую половину-гинекей, чтобы увидеться с матерью. К его счастью, она оказалась в зале вместе со старшими сёстрами и старухой Фемидой, которая после смерти своего мужа, вот уже пять лет жила во владении его отца.