Галина Милоградская - Туман Луизианы

– Он напомнил мне о вас, стоило только увидеть, – мягко сказал Стивен, наблюдая за реакцией девушки. Осторожно развернув ткань, она тихонько ахнула: на ладони лежал искусно вырезанный из гладкого тёмного дерева орёл, расправивший крылья. – У некоторых народов Африки орёл символизирует мир. Тот мир, что поселился в моей душе, когда я встретил вас. Тот мир, что вы можете мне подарить одним лишь словом…

Луиза подняла глаза, встречаясь с чёрным непроницаемым взглядом, что никак не вязался со словами, что говорил ей сейчас мужчина. Он стоял так близко, что девушка легко могла разглядеть ровно бившуюся голубую жилку под белой кожей на шее. Тук-тук-тук. Постепенно и Луиза успокоилась, и даже смогла снова улыбнуться, чувствуя, какими ледяными внезапно стали руки.

– Я с радостью исполню любую вашу просьбу, – пролепетала она, надеясь, что фраза не звучит слишком двусмысленно. Ей вдруг стало не по себе: не слишком ли долго она находится наедине с мужчиной? Кажется, где-то неподалёку должна бродить Мэри… Но Норидж не зря заслужил репутацию истинного джентльмена. Легко разгадав смятение девушки, он выпрямился и непринуждённо проговорил:

– Я напугал вас своим порывом? Не стоит придавать ему значение, это лишь подарок от доброго друга, не более.

– И мне он очень нравится. – Луиза облегчённо улыбнулась в ответ.

– Могу я рассчитывать на ответный подарок? – Норидж лукаво приподнял бровь. Графиня легко кивнула, наблюдая, как граф в нарочитой задумчивости постукивает тонкими пальцами по губам, пытаясь придумать подарок. Лёгкий бежевый сюртук ладно облегал плечи, брюки цвета крепкого кофе обтягивали ноги и узкие бедра. Луиза вдруг подумала, что ей, возможно, предстоит увидеть графа обнажённым, и она тут же вспыхнула, как алый мак, опуская голову, будто Норидж мог прочесть её потаённые мысли. Взгляд упёрся в кончики лакированных ботинок, в которых она с лёгкостью могла разглядеть своё отражение.

– Эта картина, Луиза! – торжествующе произнёс Норидж, указывая на незаконченный пейзаж. – Я с радостью повешу её в кабинете и буду любоваться ею, вспоминая летний полдень и вас.

– Почему бы и нет? – Луиза склонила голову. – Я закончу её до конца недели и пришлю к вам.

– Леди Луиза. – На дорожке возникла наконец Мэри, украдкой окидывая фигуру графа плотоядным взглядом. – К вам мистер Вудвилл. Я проводила его в китайскую гостиную.

– Спасибо, Мэри. – Луиза поднялась. – Вы простите меня, граф?

– О, конечно, – откликнулся Норидж. – Я подожду вас, если будет угодно.

– Мэри, проводи графа Нориджа в кабинет. Я подойду, как только освобожусь, – пообещала девушка и поспешила в дом.

Мистер Вудвилл выскочил из кресла как чёртик из табакерки, чем немало развеселил Луизу. Поверенный с удовольствием смотрел на девушку, радуясь переменам, произошедшим в ней за короткий срок. И хотя траур по отцу ещё напоминал о себе лиловым платьем, слишком тёмным для летнего дня, белая шляпка, которую она положила на столик-пагоду, говорила о скором из него выходе.

– У меня есть для вас новости, леди Грейсток, – начал Вудвилл, едва Луиза присела в обитое ярким шёлком кресло. – Первая, не скрою, заставила меня встревожиться. Но вторая, пришедшая следом, развеяла все мои опасения. – Сегодня мистер Вудвилл никуда не спешил и с удовольствием растягивал удовольствие от общения с юной леди. Его невеста, ставшая две недели назад законной женой, изменилась до неузнаваемости, и мистер Вудвилл с тоской вспоминал прекрасные дни ухаживаний и тихонько вздыхал, выслушивая поток обвинений от дражайшей половины.

– Итак, первой новостью, и, доложу я вам, неприятной неожиданностью, стало то, что мне отказали в выдаче денег в банке.

– Что? – Луиза изумлённо уставилась на Вудвилла. Мысль о том, что у неё могут закончиться деньги, никогда не возникала в голове. – Но как такое могло произойти?

– В банке мне объяснили, что по закону всеми вашими сбережениями занимается теперь опекун. Без его подписи никто не даст вам ни пенса.

– А какая вторая новость? – вздохнув, спросила Луиза, живо представив, как подаёт графу Нориджу чай, извиняясь за то, что он низкого качества. А он хвалит её бережливость и советует, как распорядиться наследством с пользой, больше времени занимаясь устройством судьбы детей из работных домов… Картинка, возникшая перед внутренним взором, была столь яркой, что Луиза почувствовала, как к горлу подступают слёзы, представив, как она будет рассказывать Нориджу о сиротках.