Мэри Гилганнон - Мечта Дракона

– Если в тебе осталась хоть капля разума, женщина, то ты немедленно уберешься с глаз моих!

Вздернув подбородок, Таффи с независимым видом направилась к выходу. На пороге остановилась и поглядела на хозяина.

– Интересно, если я уйду, то кто станет купать миледи? – спросила служанка.

– Я сам! – рявкнул Мэлгон.

Несмотря на усталость, Рианнон не смогла удержаться от улыбки. Когда же Таффи ушла и муж повернулся к ней, Рианнон громко рассмеялась:

– Бедненький ты мой. Ты же сам понимаешь, что она права.

– Я буду тебя купать, – решительно заявил король.

Рианнон поглядела в глаза мужу и при виде той нежности, которая в них светилась, у нее перехватило дух. Мэлгон убрал с милого лица спутанную прядь. Жена опустила веки, когда муж поцеловал ее, и совсем обмякла, когда он снял с нее грязное платье и поднял на руки.

Вода оказалась восхитительно горяча, и большие ладони Мэлгона нежили ее измученное, ноющее тело. Улегшись на спину, она полностью предалась отдыху и неге. Нелегко было отодрать засохшую кровь и грязь, а тем более распутать и вымыть волосы. Наконец, завернув жену в огромную теплую простыню, он отнес ее обратно в постель и попросил закончить прерванный рассказ.

Рианнон продолжила свою повесть. Она говорила медленно и почти без запинки. Теперь ей казалось, что, перехитрив Алевенона и убив его собственными руками, она совершила невозможное. Королева с благоговением рассказывала, как на нее снизошли сила и власть Богини, наполнив душу яростью и жаждой мести, которые и руководили всеми ее дальнейшими поступками.

– Я и впрямь верила, – сказала она, и голос ее задрожал. – Да, я думала, что действую по Ее воле. Мне чудилось Ее присутствие, и я не сомневалась ни в чем. Странно, но теперь мне даже немного жаль Алевенона, потому что у меня было то, чего он искал всю свою жизнь и чего так и не смог найти.

– Жаль его? – нахмурился Мэлгон. – Как можно жалеть человека, грубо оскорбившего тебя? Алевенон заслуживал смерти, причем гораздо более жестокой, чем та, которую он принял из твоих чересчур ласковых рук.

Рианнон покачала головой.

– У него был какой-то душевный изъян – это такая неизлечимая болезнь. – Она смотрела в глаза Мэлгона. – И однако же, он заслуживал того, чтобы отправиться в мир духов. Может, там он найдет то, что искал, и тогда обретет покой. Но большинство мужчин все же чище душой, чем Алевенон. Взять, к примеру, Роддери. Ведь он вовсе не такой уж негодяй, как я раньше думала.

– Да, кстати, расскажи мне о нем, – попросил Мэлгон.

Король в немом изумлении внимал рассказу Рианнон о том, как она, очнувшись от сна, увидела перед собой врага и как запугала его, а потом сумела убедить оставить ее в покое.

– Это так странно и невероятно, – закончила Рианнон. – У меня такое чувство, что он не станет больше сопротивляться тебе, а может быть, даже признает твое главенство.

– Поразительно, – покачал головой Мэлгон. Он наклонился над женой и убрал с ее щеки влажные волосы. – Что ж, мечта сбывается. Тебе судьбой назначено быть моей супругой, Рианнон. Пока ты рядом, Гвинедд в безопасности. Чары Богини – в тебе, и теперь ни один мужчина на свете не посмеет это отрицать.

– Но я не могу не думать о том, что дни моей Богини сочтены, – грустно проговорила королева. – Все больше и больше людей принимают теперь христианского Бога. И я боюсь, что волшебство будет вовсе утрачено. Люди забудут, что они рождены океаном и землей.

Мэлгон встал и подошел к маленькому окошку, прорубленному в толстой бревенчатой стене. Теперь, когда становилось с каждым днем все теплее, кое-где уже начинали снимать ставни, чтобы впустить в жилище долгожданный свет и свежие весенние ароматы.

– Как они смогут забыть? – молвил он. – Ведь Богиня – это все, что есть вокруг нас, Она повсюду. В этом перешептывании духов, которое разносит ветер по холмам, в звоне лесного ручья и блеске молодой листвы.

Рианнон ничего не ответила, только покачала головой. Она вспомнила то, что видела на пути в другой мир. Ей пригрезилась огромная крепость, вся из серебра и стекла. Люди, жившие в ней, никогда не поднимали глаз к небу и не взирали вниз, на пустые поля, на которых не росла даже трава. Их покинула Богиня, и они остались в своей крепости, остались в холоде и голоде.

Мэлгон вернулся к кровати и присел на край. И тотчас же раздался стук в дверь.

– Это Таффи, – сказала Рианнон. – Я уверена, что она в конце концов несет мне поесть.

Однако в дверях появилась вовсе не служанка, а Гавран.