Элизабет Хэран: Закат в раю. Часть 2

Гэби пристально посмотрела на Еву:

— Не хочу, чтобы ему все сошло с рук. Но я могу понять человека, которому приходится оберегать своих детей. Я ведь сама просила Джордана никак не реагировать на поджог, потому что боюсь за детей.

Ева едва расслышала эти слова — теперь она думала о своем прошлом. Конечно, мать хотела, чтобы Ева была рядом с ней! Отчего же она молчала? Неужели Макс так запугал ее? Был ли он единственным виновником? Ева чувствовала, что эти вопросы сводят ее с ума.

Немногим позже Ева уединилась на берегу и написала длинное письмо своей тетке. Они писали друг другу по крайней мере раз в месяц. Письма посылались на адрес Мэри Фоггарти: Ева не сообщила родным, что живет в Эдеме, так как не хотела, чтобы слухи об этом разошлись среди соседей.

В уме Евы теснились бесчисленные вопросы, и девушке оставалось лишь надеяться, что родные ответят ей. Если же тетя Корнелия и дядя Льюис не сумеют объяснить, почему родители отказались от дочери — сможет ли сама Ева найти в себе силы и спросить об этом мать?

Было еще темно, когда Джордан проснулся от доносившихся снаружи взволнованных голосов. Выскочив из гамака, он торопливо натянул брюки, ботинки и выбежал на веранду, где столкнулся с О'Коннором. Перед Райаном стояли двое незнакомых мужчин. Джордан увидел на дороге фургон, в котором сидели три мальчика, а немного поодаль были видны еще двое верховых.

— Что нужно, джентльмены? — грубым голосом, с нарочитым ирландским акцентом спросил Райан. Помахивая в воздухе поленом, он бесстрашно наступал на посетителей. На какое-то мгновение Джордана позабавил очевидный комизм этой сцены — Райан явно пытался подражать Саулу и Ною, в одно мгновение распугавших хулиганов из Бабинды, но, очевидно, переоценил свои возможности: заметно было, что грозный вид О'Коннора не произвел на посетителей особенного впечатления.

Джордан повернулся к фургону и внезапно с удивлением узнал в одном из мужчин своего старого друга Джимми Хаммонда. Еще больше его поразило, что рядом с Джимми сидит Альберто Сантини. Двух других мужчин, приехавших верхом, и мальчиков, сидевших на крыше фургона, Джордан не знал.

— Все в порядке, Райан, — с облегчением сказал Джордан, повернувшись к О'Коннору, — я знаю этих двух джентльменов.

— Привет, Джордан! Надеюсь, к работе ты готов?! — возбужденно воскликнул Джимми. — Вот твои семена! — продолжал он, показывая рукой на фургон.

Джордан почувствовал, что голова у него идет кругом.

— Мои семена! Откуда?

— Это долгая история! — засмеялся Джимми, соскакивая на землю. — Пожалуй, лучше будет рассказать ее за чашкой чая.

Вслед за ним на землю спрыгнул Альберто. Джордан изумленно посмотрел на него. С тех пор как они виделись в последний раз, Альберто почти не вырос и сейчас едва доставал Джордану до груди.

— Добро пожаловать в Эдем! — сказал Альберто, стискивая руку Джордана. Чтобы взглянуть Джордану в глаза, ему пришлось откинуть голову. — Господи Иисусе! Чем тебя откармливал твой брисбенский дядька? Удобрениями поливал, что ли? С тех пор, как мы виделись в последний раз, ты вырос на два фута, никак не меньше!

Джордан, улыбаясь, смотрел на его доброе, такое знакомое лицо, и ему казалось, будто те десять лет незаметно растаяли в воздухе.

— А ты что-то совсем не вырос с тех пор, — засмеялся он и мельком взглянул на шляпу Альберто. Тот успел перехватить его взгляд.

— Теперь-то ты не сможешь дразнить меня! — воскликнул он почти горделиво, стащил шляпу и провел рукой по совершенно облысевшей голове. — Все, ничего не осталось! — добавил он и лихо подмигнул совершенно растерявшемуся Джордану.

Джимми познакомил Джордана со своими спутниками. Старшего из них, англичанина, звали Джон Кингстон.

— Я досрочно вышел из тюрьмы Порт-Артура, так что, если вы не хотите, чтобы у вас работал каторжник, говорите прямо сейчас, — сказал Джон.

— Ну, если вы готовы работать на меня, даже не зная, кто я такой, — я ценю ваше доверие, — ответил удивленный Джордан, пожимая Джону руку, и заметил, как по лицу англичанина скользнуло облегчение: Джордан понял, что Джон уже успел привыкнуть к совсем другому приему.

Другой приехавший был с виду немного моложе и крепче. Его звали Ханс Шмидт, он иммигрировал из Германии и арендовал небольшую тростниковую плантацию.

— Если б я мог продавать тростник по хорошей цене, то завел бы свою ферму, — сказал он Джордану. Джимми тут же объяснил, что Шмидт и Кингстон недруги Макса Кортленда и имеют с ним личные счеты. Мальчики в фургоне оказались отпрысками Альберто: Паскалю было семь, а близнецам Луиджи и Педро — по девять лет.