Джулия Клэйборн Джонсон - В другой раз повезет!

– И что эта Нина из себя представляет?

Когда я задал подобный вопрос Сэму, тот прищурился, сдвинул шляпу на затылок и ответил:

– Нина-то? Зажигалка!

Нина появилась на ранчо с первым потоком пережидающих положенные шесть недель почти разведенных дам, ей тогда было чуть меньше двадцати. Потом приезжала еще. Макс и Маргарет явно к ней благоволили, иначе не разрешили бы гостить повторно. Регулировать пребывание гостей – работенка еще та, скажу я вам. Снимаю шляпу перед Маргарет – она отлично справлялась! Хотя, конечно, бывали и накладки с бесконечными приездами-отъездами, отменами в последний момент и листом ожидания длиной с лошадиный хвост.

Чтобы не запутаться с бронированием (а позднее – отсеять нежелательных клиенток), Маргарет завела специальную книжицу, которую хранила в секретном ящичке стола. Надписи напротив имен гласили: «склочная», «пьяница», «хамка», «болтушка», «идиотка» и самая ужасная характеристика в устах Маргарет – «зануда». Однажды я услышал, как Маргарет, даже не сверившись с книжицей, рекомендует кому-то остановиться в другом месте.

– Нэнси Каспер из Денвера, – объяснила она в ответ на мои удивленно приподнятые брови. – Не желаю тратить время на эту девицу. Жизнь слишком коротка!

– Я с Ниной еще незнаком, – ответил я на вопрос Эмили. – Сэм сказал, она зажигалка.

– Что значит «зажигалка»? – спросила Эмили.

– Сэм толком не объяснил. Зажигалка, и все. Ну, в смысле, механизм для высечения огня. Типа того.

Эмили кивнула и добавила после некоторого раздумья:

– Она, наверное, актриса. Голливудские знаменитости женятся по четыре-пять раз, даже глазом не моргнув. Не понимаю, как это вообще возможно. Впрочем, я-то не актриса…

Я остановил дилижанс на приличном расстоянии от взлетной полосы, чтобы лошади не пугались, заблокировал колеса, намотал поводья на специальный крюк и стал вытаскивать из заднего ящика мешки с зерном.

Сидевший на перевернутом ведре у дверей ангара долговязый паренек тут же подскочил и предложил помощь. Мальцы вроде него обычно дежурят у больших отелей и на вокзалах, подкарауливая богатых туристов с багажом. Я оценил предприимчивость и вручил мальчишке монету в пять центов – неплохая сумма, учитывая мои финансовые возможности: солидную часть зарплаты я отправлял домой, в Теннесси.

– Это что? – спросил он.

– Чаевые.

Паренек указал на буйвола на монете:

– Это, по-вашему, чаевые?

– Ну конкретно это, по-моему, буйвол.

– Понятно, что буйвол! Монетка-то в пять центов!

– И?

– Вы так звенели, пока выуживали пятицентовую, что даже буйвол разнервничался.

– Больше предложить не могу, – сказал я.

Мальчишка вздохнул, однако все равно помог с мешками.

Я предложил Эмили руку, но она отвергла помощь и спрыгнула сама, не свернув шею и не выставив на всеобщее обозрение панталоны. Вернула шляпу (которую я тут же надел) и устроилась в тени дилижанса.

Я посмотрел вдаль – не летит ли Нинин самолет.

– Наверное, приятно кого-то изображать и еще получать за это деньги, – сказала Эмили. Заметив мое смущение, добавила: – Я имела в виду актрис…

– А, понятно… – протянул я и, задрав голову, медленно повернулся вокруг своей оси. Нина могла появиться откуда угодно – гости съезжались со всех концов света. Однажды был даже настоящий индийский махараджа – один из немногих постояльцев мужского пола. Мы не знали, где его разместить, однако он заявил, что всегда мечтал быть ковбоем, и без малейших претензий заселился к нам в барак. Мы с Сэмом заняли одну комнату, а он – другую. И попросил называть его «мистер Смит». Всегда безупречно одетый, махараджа отличался изысканностью манер. Однажды, когда он уже освоился, я спросил:

– Зачем вам разводиться? Разве махарадже нельзя иметь сколько угодно жен?

Он ответил с произношением, которому сам Шекспир позавидовал бы:

– А ковбоям разве не положено круглые сутки сидеть на лошади и играть на этих ваших странных маленьких ситарах? Банджо, кажется?

Махараджа – хороший парень, мы не обиделись. Мы из Соединенных Штатов, он из Азии – одним словом, братья-южане. Он взял с нас обещание, что мы обязательно заглянем в гости, если окажемся в его краях.

– А вы? – вдруг спросила Эмили.

– Что я?

– Вы тоже актер?

– Я? Актер?

– Ну вы знаете Шекспира, вот я и подумала…

– Нет, мэм.

– Все актеры вестернов выглядят примерно как вы. Если мужчина слишком красив для настоящей работы, он идет сниматься в кино. – Повисло неловкое молчание, потом она сказала: – Я не то имела в виду.