Дан Берг - Йошуа

Все также огромно сердце Йошуа, и вера его в Господа неизменно тверда, но нет Моше средь живых, и нет более у вождя народного каждоминутной опоры на земле, и посредника меж ним и небом тоже нет. “Преодолею себя! – клянется Йошуа, – нет, не мрачна, но чудесна земля за рекой, нашей будет, мечом завоюем и плугом распашем, чужое сожжем и свое отстроим!”

Глава 6 Молодые старых берегут

1

Нынче земля Ханаанская известна миру не только древней столицей своей, но и новым городом у моря, имя которому Авив. Как сказано было прежде, жители Бейт Шема гордятся глубоким и легким воздухом гор и отчасти даже сочувствуют обитателям приморского гиганта, дыхание коих стеснено духом липким и тяжелым. “Государство Авив” – так отважные покорители опасных просторов многозначительно и недружелюбно называют комфортабельный прибрежный край. Филистеры, прирученные шиком благоустроенных аллей и проспектов, толерантнее к своим воинственным оппонентам. Нельзя исключить, что антагонизм коренится в различиях химического состава атмосферного воздуха.

За черной железной решеткой сквозь листву старых деревьев белеет стена невысокого здания. Перед воротами утвердилась будка охранника. Тихо, никто не входит и не выходит, стражник скучает. Рядом с постом безопасности стоит молодой парень, поглядывает на часы. Из окон здания послышался звон колокольчика. Распахнулась широкая входная дверь. Показались юные женские лица. Двор огласился беспорядочным гомоном, словно утренние птицы на деревьях раскричались все разом.

Девицы одеты на один манер: в длинных юбках и в глухо закрытых синих форменных блузах авивской ульпаны. Минимальный узор не убавляет от категорической скромности одеяния и не дает пищу фантазии для нескромного глаза. Занятия окончились, шумные ватаги высыпали на улицу. Девушки тараторят одновременно – важнее сказать, чем услыхать. На уроках они всё больше слушали, наконец-то можно поговорить. Впрочем, говорение уже есть слушание – самого себя.

Тройка подружек вышла за ворота. Одна из них отделилась от товарок, попрощавшись с ними и с охранником, подошла к парню.

– Давно ждешь, Йошуа?

– Нет, Сара, минут десять.

– Я есть хочу!

– Я тоже не против. Тут недалеко я знаю тихое местечко.

– Идем!

– Вперед!

– Заказывай, Йошуа. Что себе – то и мне. Вкусы наши стремительно сближаются. Твое воспитание.

– Рад влиянию на тебя, Сара. Преисполнен ответственности.

– Да, ты парень нелегкомысленный, серьезный во всем, во всем!

– А ты дева на язык острая. Но я умею не понимать намеков. Перейдем к делу. Откроем трапезу хумусом с питой, продолжим шакшукой и завершим студенческий пир чашкой кофе и рогалах. Какие ты хочешь?

– С корицей и шоколадом. Ох, полюбилась мне ваша деликатная ханаанская пища! Восточная кухня не чета нашей дикой западной.

– Верно. Харчи у нас славные!

– Что это – харчи? Не знаю пока такого слова.

– Это то, что нам несут. В познании языка нашего ты преуспела отлично, Сара. А какими сегодня сведениями пополнили твой ум наставники ульпаны?

– Представь, разбирали подвиги твоего древнего тезки! Велик был книжный Йошуа, но уж больно крут. Надеюсь, ты не такой.

– Надеюсь, такой.

– Я пока многого не понимаю. Продолжай трудиться над формированием моего мировоззрения.

– Между прочим, соименник мой взял в жены неиудейку, но она приняла его веру.

– И я готовлюсь! Ой, что это я?.. – спохватилась Сара и покраснела.

Слегка отяжелевшие от благ восточной кулинарии, Йошуа и Сара прогуливались по набережной. Весна шагала все тверже, нежила умеющих радоваться. Выдержавшее ортодоксальный натиск и в политических битвах принятое летнее время задержало на один час появление звезд на небесах и прохладный вечерний ветерок с моря. Наговорившись и нагулявшись вдоволь, наша парочка свернула с приморского бульвара в боковые улицы. Йошуа проводил Сару до подъезда. Она жила у своей тетушки, старшей сестры отца – женщины доброй, благонравной, одинокой, полюбившей племянницу, как родную дочь. На прощание кавалер нежно пожал барышне руку, тепло взглянул ей в глаза. И она с нежностью ответила на пожатие и бросила теплый прощальный взгляд. До следующего свидания.

Сара скрылась за дверью, Йошуа бодро зашагал к автомобильной стоянке. Знал он, как лихо и трезво сверстники его правят романтическим ковром-самолетом, и летают в облаках наслаждений, и спускаются на землю, и взбираются на другой ковер, и снова взмывают ввысь, и опять приземляются, и так далее. Может, и обитал он в башне из слоновой кости, но, как истый обыватель Бейт Шема и не в пример авивским ловеласам, не поступался традиционными ценностями ради пустого преходящего поветрия. Йошуа с уважением подумал о себе и о Саре.