Лиза Клейпас - Бессердечный граф

Черные спаниели носились и скакали вокруг них.

– Я вас никогда раньше не видела, – сказала Пандора.

– Ошибаетесь, видели, – возразил Девон. – На семейном собрании в Норфолке. Только вы были слишком малы, чтобы запомнить.

– Вы были знакомы с Тео? – спросила Кассандра.

– Немного.

– Он вам нравился?

Вопрос девушки удивил Девона:

– Боюсь, что нет: мы постоянно дрались.

– Как все мальчишки всегда дерутся, – заявила Пандора, – на что Кассандра заметила:

– Только забияки и глупые. – Спохватившись, что могла нечаянно оскорбить Девона, она поспешила добавить: – Кроме вас, милорд, конечно.

– Боюсь, в моем случае вы ничуть не погрешили против истины, – рассмеялся Девон.

Пандора кивнула и глубокомысленно заявила:

– Темперамент Рейвенелов. – Потом добавила театральным шепотом: – Как мы все похожи!

– Не все: наша старшая сестра Хелен совсем другая, – возразила Кассандра.

– Милорд, хотите взглянуть на оранжереи? – решила прервать их словесную дуэль Кэтлин.

– Конечно.

– А нам можно с вами? – спросила Кассандра.

Кэтлин покачала головой.

– Нет, дорогая, думаю, вам лучше пойти в дом, привести себя в порядок и переодеться.

– Будет приятно пообедать с новым человеком! – воскликнула Пандора. – Особенно с тем, кто только что приехал из города. Я хочу услышать про Лондон все.

Девон вопросительно покосился на Кэтлин, но она ответила не ему, а близняшкам:

– Я уже объяснила лорду Трениру, что, поскольку мы в трауре, обедать будем отдельно.

Ее слова вызвали бурю протестов:

– Но, Кэтлин, без гостей так скучно…

– Мы будем вести себя хорошо, обещаю…

– Кому это повредит?

Кэтлин понимала, что девочки так устали от монотонной сельской жизни и жаждут хоть какого-то разнообразия, но Девон – тот, кто намерен вышвырнуть их из единственного дома, а его брат Уэстон, судя по всему, уже основательно поднабрался. В общем, не самое подходящее общество для невинных девушек, тем более таких неуравновешенных. Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Мне очень жаль, но нет, – сказала она твердо. – Пусть джентльмены пообедают спокойно.

– Но, Кэтлин! – взмолилась Кассандра. – У нас так долго не было никаких развлечений!

– Так и должно быть. – Кэтлин кольнуло чувство вины, но она ему воспротивилась. – Во время траура развлекаться не полагается.

Девушки замолчали, нахмурившись, и Девон решил разрядить обстановку, шутливо обратившись к Кассандре:

– Капитан, разрешите сойти на берег?

– Да, – ответила та уныло. – И захватите эту девчонку.

Кэтлин нахмурилась.

– Будь любезна, Кассандра, не называть меня так.

– Это лучше, чем «трюмная крыса», – вставила Пандора сердито. – Как назвала бы я.

Окинув девушку укоризненным взглядом, Кэтлин вернулась на дорожку, посыпанную гравием, и Девон молча пошел за ней.

– Ну, а вы: разве не собираетесь меня критиковать? – спросила она через некоторое время.

– Я не придумал, что еще можно добавить к «трюмной крысе».

Кэтлин, сама того не желая, невесело усмехнулась.

– Признаюсь, мне самой кажется несправедливым, что двум юным непоседам придется терпеть еще один год затворничества, после того как они уже просидели в полной изоляции четыре. Не знаю, как с ними справляться. И никто не знает.

– У них никогда не было гувернантки?

– Как я поняла, гувернанток было несколько, но ни одна не продержалась дольше нескольких месяцев.

– Неужели так трудно найти хорошую?

– Я подозреваю, что все гувернантки были высокопрофессиональны, а проблема заключалась в том, что невозможно обучать хорошим манерам девушек, у которых нет ни малейшего желания ими овладеть.

– А что леди Хелен? С ней тоже проблемы?

– Нет, она занималась отдельно, у нее были замечательные наставники, да и характер гораздо мягче.

Они подошли к оранжереям, стекла которых блестели на вечернем солнце. Их было четыре, и каждая разделена на отсеки.

– Если девушки хотят играть на улице, а не сидеть в унылом доме, – заметил Девон, – что же в этом плохого? Кстати, какой смысл занавешивать окна черной тканью? Почему бы не снять ее и не впустить солнце?

Кэтлин покачала головой.

– Убирать траурные занавески так рано неприлично.

– Даже здесь?

– Милорд, Гэмпшир – все-таки не задворки цивилизации.

– И все же, кто станет возражать?

– Я. Я не могу оскорбить память Тео таким образом.

– Господи, он же не узнает! Оттого, что весь дом будет жить во мраке, не станет лучше никому, включая моего покойного кузена. Сомневаюсь, что он бы этого хотел.