Эрика Легранж - Перемены неизбежны

Прогуливаясь пешком, держа Капелану за поводья, она спокойно изучала местность. Бывала она здесь несколько раз в детстве, и теперь силилась припомнить обстановку и оценить новшества. Как вдруг услышала, что ее кто-то окликнул. Пенелопа повернулась и увидела женщину, которая ускорив шаг, направлялась к ней.

– Ах, барышня Эсмондхэйл! – воскликнула женщина и остановилась, чтобы отдышаться.

Пенелопа внимательно рассмотрела ее: на вид ей было около сорока-сорока пяти лет, среднего роста, хорошего телосложения, немного полновата, но это не бросалось так сильно в глаза. Темно-каштановые волосы, сплетенные в толстую косу, выглядывали из-под шляпки. Платье простого покроя, но очень опрятное и чистое. Черные глаза блестели от быстрой ходьбы, но добродушно улыбались. “ Гусиные лапки” вокруг глаз немного проступали, а также мелкие морщинки около губ на схваченном загаром лице. Она улыбалась и очень радовалась встрече с Пенелопой.

– Барышня Эсмондхэйл, неуж-то, вы меня не опознали? – спросила она, пытливо разглядывая Пенелопу. – Вы так изменились, вы настоящая красавица, скажу я вам.

Голос уж больно был знаком, и Пенелопа, прищурившись, начала внимательно оглядывать женщину и искать ее образ в своей памяти. Потом после пяти минут усиленных раздумывания воскликнула:

– Ребекка Грин!

Женщина захлопала в ладоши от радости и покачала головой:

– Ах, барышня, а я боялась, что не узнаете. Да, я – Ребекка, в девичестве Грин, сейчас же миссис Ливерс.

Дело в том, что это няня Пен и Джули, которая тринадцать лет проработала в их доме и нянчилась с детишками. В отличие от всех гувернанток и учительниц, няню свою мисс Эсмондхэйл очень любила. Это единственный человек, который терпеливо мог сносить все проказы горячки Пенни и капризы Джулии. Никогда она не злилась, не жаловалась, всегда с улыбкой в хорошем настроении, мило щебеча по утрам: “Доброе утро, барышни. Солнышко взошло, пора и вам открывать свои глазки”. Одевая их, рассказывала “свежо испеченные” басни и сказки, или просто мурлыкала песенки под нос. Днем прогуляется, почитает, сыграет с Пенни партию в волан и в прятки. Джулию усадит в укромное место, защищенное от ветра, развлекает ее пением, то передразниванием птичьих голосов, то смешными небылицами.

А когда Джулия поступила в школу, Ребекка распрощалась с обитателями дома и спустя месяц вышла замуж за достойного фермера и осталась жить в ближней деревушке.

– … Только вот все хотела с вами свидеться, когда вы со школы вернулись, но сами понимаете семья, хозяйство, дом, да и вашей матушки побаивалась, а вы барышня – не выездные были. Вот, а как вас по ту сторону дороги увидала, то сразу признала. Думаю, подойду, поздороваюсь, а то коли еще свидимся.

Пенелопа улыбнулась и прозаически ответила:

– Да, Ребекка – ты единственный человек, наверное, во всем мире, кто сумел меня выдержать, да еще и полюбить.

– Ах, мисс Эсмондхэйл, вы хоть и взбалмошная и немного гордячка, но вы – хорошая девушка, просто нрав у вас такой. Ох, не знаю, захотите ли ступить под мой кров, но так хочется вас с детишками познакомить, я ведь о вас много рассказывала.

– Ну, я не такая уж гордячка, а моей и без того плохой репутации, побывать у вас в гостях отнюдь не повредит.

Это был уютный деревенский домик, очень чистый и ухоженный. Заботливая хозяйка разбила перед крыльцом небольшой палисадник и выращивала красивые цветы. Когда они вошли, маленькая девочка лет шести, как раз протирала пыль, а через открытую дверь в кухню было видно, что девятилетняя дочка усердно моет тарелку.

– Это мои дочери: Агнесс и Мэри, – представила она малышек. – Так крошки, подойдите и поздоровайтесь с мисс Эсмондхэйл.

Девочки боязливо подошли к нарядной даме и поклонились, а также, в один голос учтиво поздоровались.

Энергичная Ребекка тут же пригласила Пенелопу присесть, а сама принялась готовить кофе, резать булки, чтобы как следует их поджарить до приятно-золотистой корочки, расставлять красивые чашки и блюдца. Маленькие девочки усердно помогали ей: старшая Агнесс достала варенье и выложила его в конфетницу, в ее маленькой головке – это была высшая степень правильной сервировки стола, младшая мигом нарвала цветов, поставила их в вазу, и быстро умывшись и приведя себя в порядок, уже стояла подле дамы. Тем временем Ребекка намазывала сладкий хлеб маслом и разливала кофе. Так Пенелопа просидела часок-другой за приятной беседой о себе и своих родных, и, расспрашивая, как живется миссис Ливерс.