Валерий Борисов - Последняя любовь Хемингуэя

–Антилопа и газель, очень чуткие и пугливые животные, как я уже сказал… – Он продолжал свой рассказ об охоте в Африке, изредка бросая внимательные взгляды на девушку.

Адриана, стоя на лестнице, всматривалась в полутьму подвала. Вот и Хемингуэй, который рассказывает что-то интересное о своих охотничьих подвигах. Его внимательно слушают. Понятно! Не каждому дано услышать из уст великого писателя рассказ о его охотничьих похождениях. Вот и раскрыли рты, чтобы потом хвастаться, как они охотились с Хемингуэем, а возможно и сидели в одной бочке с ним. А он, что угодно может нафантазировать, недаром столько книг написал. Надо бы их как-нибудь почитать.

К ней подошла дочь хозяина сегодняшней охоты барона Франчетти, Афдера. Они были подругами, хотя никогда между ними сердечной близости не было. Афдера была старше Адрианы на два года и благодаря своему отцу была давно вхожа в круг друзей писателя.

–Адриана! Ты видишь, как интересно рассказывает Папа о своих приключениях? Быстрее присоединяйся к нам. Так интересно!

–Сейчас, Афдера. Приведу себя немного в порядок. Только из бочки вылезла, не успела даже причесаться.

–Мы все такие, как ты, растрепанные. Вечером приведем себя в порядок. Пойдем к Папе.

–А почему ты его называешь Папой?

–Так называют его только близкие друзья.

–А ты тоже близкий друг?

–Можно считать так. Я стараюсь всегда быть рядом с ним. Он необыкновенный человек. С ним всегда интересно.

–Хорошо. Я сейчас подойду к вам. У тебя нет расчески? А то волосы намокли и стали, как пакля.

–Нет. Я пойду. Ты не задерживайся.

–Хорошо.

Афдера пошла к расслабившимся от вина и беседы охотникам, села на банкетку недалеко от Хемингуэя.

Адриана руками приподняла свои мокрые, густые волосы и бросила их обратно на плечи. Они тяжело легли на сырую от дождя куртку. Их просто необходимо расчесать. С такой растрепанной прической входить в круг мужчин не хотелось. Адриана прошла к кухне, где полыхала печь и жарились утки. Она склонилась к горячей плите, чтобы подсушить волосы. Но липкие волосы не хотели быстро просушиваться. И тогда Адриана громко обратилась ко всем:

–У кого есть расческа?

Но ее никто не услышал. Хемингуэй только, что закончил рассказ, но теперь уже об охоте в Испании. Он сравнивал испанскую охоту, с охотой в Африке. Возбужденные его рассказом, охотники чуть ли не на перебой, стремились поведать о своих удивительных приключениях.

«Конечно! Присутствие такого необыкновенного гостя стимулирует их фантазию. – С досадой подумала Адриана. – От них сейчас ничего не дождешься».

Сбросив мокрые волосы на лицо, она пятерней растопыренных пальцев, принялась расчесывать их.

Хемингуэй, потягивая из бокала вино, внимательно наблюдал за ней. «В отсвете огня она кажется прозрачной». – Фиксировал цепкий мозг писателя каждое ее движение. – Нет. Это я так ее себе представляю. Она же в мокрой куртке и не может быть прозрачной. Но, я ее так вижу! Почему?»

Барон Франчетти, склонившись к нему, тихо произнес:

–Вы не желаете отправиться обратно в дом? Там нас ждет ужин.

Его слова вывели Хемингуэя из состояния задумчивости, и он ответил также тихо:

–Сначала попробуем свежезажаренных в натуральном огне уток. Свежая дичь, не сравнится ни с каким деликатесом. А ужинать будем ночью. Сейчас интересно послушать рассказы охотников. Такая мечтательная правда, никогда не происходила и не произойдет с ними. Но охотничьи и рыбацкие мечты надо уважать.

Про себя же он подумал, что не стоит торопиться. В усадьбе Мэри. Она не захотела мокнуть на охоте и осталась дома. Впрочем, он не прав – Мэри немного простудилась и не хотела давать имеющейся простуде новый импульс.

Хемингуэй наблюдал за тем, как Адриана безуспешно пытается привести свои волосы в порядок, и ему хотелось помочь ей. Потребность помогать другим, была природным качеством его души. Но девушке, освещенной живым огнем, не требовалось той большой помощи, на которую он был всегда готов. И ему, до щемящей боли в сердце, вдруг захотелось помочь ей, сейчас же. Но как?

«Кажется, она просила расческу? Я слышал. Вроде бы просила. – Он нащупал в кармане костяной гребень. – Есть! Как я не забыл его сегодня взять с собой?»

Граф Кехлер снова обратился к нему, но Хемингуэй его уже не слышал. Он резко поднялся из кресла и медленным раскачивающимся, словно по палубе парохода шагом, пошел к печи.

Адриана почувствовала, что кто-то большой стоит за ее спиной. Она повернула голову и увидела высокого, широкоплечего, с открытым, участливым лицом Хемингуэя. Вчера она видела только его затылок, лицо – мельком.