Эви Данмор - Мой любимый герцог

Это был ее последний шанс – если упоминание барона Эшби, хозяина поместья на холме и владельца их прихода, не подействует на Гилберта, тогда уже ничто не поможет. Кузен буквально готов был целовать землю, по которой ступал сей знатный господин.

И действительно, Гилберт замер. Аннабель почти слышала, как заработал его мозг, медленно, со скрипом, будто старый точильный камень. Старый , потому что на новый у Гилберта не было денег. Он с трудом сводил концы с концами, что было неудивительно, поскольку размер его скромного жалованья за звон церковных колоколов не менялся годами, в то время как семья неуклонно росла.

– Ну… – сказал Гилберт, – это и в самом деле может принести неплохие доходы. Барон хорошо платит.

– Разумеется. Но ваши, кузен, опасения мне вполне понятны. Когда речь идет о соблюдении приличий, материальные расчеты отходят на второй план…

– Так-то оно так, но, если поразмыслить, твоя затея не выглядит столь уж неприличной. Тем более что она призвана служить высокой цели.

– О! – воскликнула Аннабель. – Разве я могу решиться на такой шаг теперь, когда вы открыли мне все изъяны моего замысла? Что станет с моим рассудком? Вдруг я сойду с ума?

– Ну-ну, не стоит преувеличивать, – ответил Гилберт. – Твоя голова наверняка вполне приучена к книгам. А вот без твоей помощи мы не сможем обойтись и неделю. Вместо тебя нам пришлось бы нанять помощниц. – Он устремил на нее тревожный и хитрый взгляд. – Однако, как ты знаешь, нам это не по карману.

Какая досада, именно сейчас Гилберт вдруг задумался о семейном бюджете. И хотел, чтобы кузина компенсировала все расходы, которые повлечет ее отъезд, хотя она стоила ему… да ничего не стоила. Увы, назначенной Аннабель скромной стипендии едва хватило бы на еду и одежду.

Она подалась вперед в своем кресле.

– Какое жалованье вы положили бы горничной, кузен?

Глаза Гилберта расширились от удивления, но он быстро пришел в себя.

Он скрестил руки на груди.

– Два фунта.

Аннабель удивленно выгнула бровь.

– Два фунта?!

На лице кузена застыло упрямое выражение.

– Ну да. Конечно, есть Бесс… Но ей никак не обойтись без помощницы.

Как же! Да он и не подумает никого нанимать! Но Аннабель удалось сдержаться и сказать ровным голосом:

– Тогда я буду посылать вам каждый месяц два фунта.

Гилберт нахмурился.

– И как же ты их добудешь?

– Да легко! – Понятия не имею, подумала она про себя. – Буду давать уроки, наберу побольше учеников.

– А-а, вот оно что.

Ни она, ни кузен не были уверены, что даже в поместье барона служанкам платят два фунта в месяц. Ей же удастся наскрести разве что два лишних шиллинга – и то чудом.

Аннабель встала и протянула руку через стол.

– Обещаю.

Гилберт опасливо уставился на руку, словно увидел щупальце неизвестного существа.

– Скажи мне, – сказал он, помедлив, – разве я могу быть уверен, что в колледже ты не наберешься всех этих оксфордских замашек и что в конце концов вернешься сюда?

Аннабель не знала, что ответить. Как странно. Она пыталась выманить разрешение у Гилберта с единственной целью – сохранить место в его доме, ведь женщине всегда нужен кров, каким бы он ни был. Но внутри нее все восстало, когда пришлось ответить.

– Куда же мне еще деваться? – спросила она.

Гилберт поджал губы. В раздумьях кузен рассеянно похлопывал себя по животу. С ответом он не спешил.

– Если ты задержишь платежи, – наконец произнес он, – я призову тебя обратно.

До нее медленно доходил смысл сказанного. Призвать обратно? Ведь это означает, что для начала ее придется отпустить. Кузен отпускал ее!

– Понимаю, – выдавила она.

Ее мозолистая ладонь едва ощущала прикосновение мягких холеных пальцев Гилберта. Внезапно перед глазами все поплыло, и Аннабель оперлась на стол, единственный твердый предмет, оказавшийся рядом.

– Тебе непременно потребуется компаньонка, – будто сквозь туман услышала она слова кузена.

У нее вырвался хриплый смешок, звук которого напугал даже ее саму.

– Зачем это? Мне уже двадцать пять.

– Хм, – сказал Гилберт. – Полагаю, получив университетское образование, ты окончательно потеряешь шанс вступить в брак.

– К счастью, у меня нет ни малейшего желания выходить замуж.

– Ну да, ну да, – пробурчал Гилберт.

Аннабель знала, что он не одобряет ее добровольного безбрачия, считая его противоестественным. Однако все выражаемые опасения по поводу затянувшегося девичества были не более чем данью приличиям, и он, вероятно, сам понимал их неискренность. Или, как все в Чорливуде, в чем-то ее подозревал…