Александра Хоукинз: Твой соблазнительный обман

– Я найду ее для вас. – Внезапно девочка остановилась и обернулась. – Ой, чуть не забыла.

– Что?

– Вашего брата нигде нет. – Мюриэль многозначительно посмотрела на Торна. – Леди Фелстед поручила вам его разыскать, поскольку никто не знает его лучше, чем вы.

«Я знаю его не настолько хорошо, как должен был бы», – подумал Торн.

– Немедленно отправлюсь его искать.

Выполнив поручение маркизы, Мюриэль помахала Торну рукой и поспешила на поиски миссис Степл.

Торн посмотрел на лакея, который держал описавшегося мальчугана.

– Не спускай его с рук, пока мать не объявится.

– Можете на меня положиться, милорд, – заверил лакей и поморщился – малыш ненароком лягнул его по ребрам.

Торн нахмурился, сочувствуя бедолаге. Обошел лужу на полу и вышел в открытую дверь искать своего заблудшего братца.

Через сорок минут Торн уже был зол на весь мир, включая Гидеона. Он обыскал все окрестности дома, но его брату удалось исчезнуть бесследно. К тому же каждые пять метров кто-то окликал его по имени, отбирая несколько минут драгоценного времени. И с каждой минутой его раздражение росло.

Он уже потерял счет прохожим, которые останавливали его с вопросом: «О, а где же ваш очаровательный брат? Или вы – это он?»

Всю жизнь Торну и Гидеону задавали одни и те же вопросы. Никто не мог отличить их друг от друга, если только они не решались выдать себя намеренно. Различия между ними были едва уловимыми, например чуть заметный, длиной в сантиметр, шрам от игрушечного меча на внешней стороне бедра Торна, оставшийся после шуточной дуэли в детстве, и маленькая родинка на правой ягодице Гидеона. Даже их матушка, с тех пор как запретила им гулять на людях голышом, не могла их различить.

С малых лет они с братом часто пользовались своим сходством и веселились, когда их путали. Это было сродни озорству, игре, в которой, повзрослев, они были искусными игроками.

Были до того дня, когда Гидеон заявил: он покидает Англию в поисках счастья и в путешествиях компания лорда Фелстеда ему совершенно ни к чему. Решение брата больно ранило Торна, погрузив его в беспросветную тоску, в которой он томился до сих пор.

Впервые в жизни брат оставил его наедине со всем миром. Сейчас, когда после нескольких лет разлуки Гидеон вернулся в Англию, Торн сомневался, что сможет легко подавить свое невысказанное негодование.

Только что подстриженная лужайка тянулась к саду перед террасой. В детстве они с Гидеоном бегали по этим посыпанным гравием тропинкам, исследовали сады и купались в озере, которое возникло здесь сотню лет назад. Гравий под ногами стал галькой. Озеро порой выходило из берегов и смывало гравий, поэтому матушка настояла, чтобы в глубине сада кое-что изменили. Это было десять лет назад. Сейчас над Торном возвышалась живая изгородь вдоль тропинки, ведущей к озеру. Декоративные горшки с розовыми рододендронами и белыми азалиями добавляли пейзажу ярких цветов. Три тропинки пересекались с главной дорожкой, ведущей к озеру. Одна убегала в уединенный уголок сада, где в хорошую погоду любила проводить время его матушка. Вторая – к домику, где предлагали остановиться гостям, ценившим уединение. Третья вела к храму в греческом стиле. Они с Гидеоном сражались на деревянных мечах между дорических колонн.

В знакомом, навевающем воспоминания окружении Торн должен был бы испытать облегчение, но вместо этого ощутил тревогу. Словно он стоял у обрыва в преддверии очередных изменений в жизни. И был отнюдь не уверен, что ждет их и примет с готовностью. Справа в изгороди образовался просвет, и Торн ступил на деревянный настил, простиравшийся над водой. Здесь поместился бы целый оркестр, служил настил и причалом. Торн рукой заслонил глаза от слепящего солнца, вгляделся в водную гладь и заметил мужчину и женщину в маленькой лодке посреди небольшого озера. На противоположном берегу, заросшем травой, паслись овцы.

Гидеон.

Леди он не узнал. Она сидела к нему спиной, а ярко-красный зонтик скрывал верхнюю часть ее тела, пока она разговаривала с его братом.

Казалось, что парочка увлечена беседой и не замечает Торна, стоящего на деревянном причале. От досады у него свело челюсти и шею. Если бы Гидеон не отмахнулся так легко от своей семьи и друзей, которые собрались в Мальстер-Парк, чтобы отпраздновать его возвращение домой, он наверняка бы оставил брата и дальше флиртовать с девицей.

Однако мать немало потрудилась, чтобы организовать эту вечеринку для его неблагодарного брата-близнеца. По крайней мере он мог бы проявить признательность – видимо, во время путешествий Гидеон утратил представление о приличиях, и у Торна чесались руки напомнить брату о хороших манерах.