Светлана Стэйнхарт - Путешествие Эллин Маклауд к своей любви

Та сидела слегка раскрасневшаяся, в коричневом дорожном костюме и шляпке с серым пёрышком. Она улыбалась и выглядела очень мило. Иоанн улыбнулся в ответ и, отвернувшись, стал разглядывать проплывавшие мимо пейзажи.

Некоторое время ехали молча. Потом Эллин решилась. Ей не давал покоя вопрос, почему Иоанн на этот раз поднёс её сумки.

– Иоанн, – сказала она, расправляя складку на колене, – а почему ты в этот раз помог мне с сумками?

Взгляд Иоанна, блуждавший где-то на просторах испанских полей, обратился на Эллин. От него не укрылось волнение, с которым был задан вопрос.

– Потому что, Эллин, – ответил он, потупив глаза в пол и играя завязками на брюках, – ты дала мне почувствовать твою беззащитность, когда пыталась осадить меня там, в поезде. Я понял, что моя задача – служить тебе и защищать тебя. – Иоанн поднял свои прекрасные голубые глаза и посмотрел на Эллин.

Она всё это время сидела, не шелохнувшись и напряжённо слушала. Когда Иоанн замолчал, к Эллин вновь вернулся дар речи.

– Иоанн, – она кашлянула – голос от прилива гнева получился необычайно высоким, – мне казалось, мы с тобой просто учитель и ученица, разве нет?

Иоанн сник, сполз по спинке сиденья вниз. Оттуда глухо прозвучал его голос:

– Да, ты права, Эллин. Мне следовало вести себя именно так.

Тут Иоанн начал преображаться. Он поднялся обратно на сиденье, распрямился, будто налившись силой, и устремил на Эллин уверенный взгляд:

– Ну ты же знаешь, как это бывает. Немного увлёкся, не рассчитал силы. Прости. – Он склонил свою красивую белокурую голову и помотал ею, словно признавая свою вину. – Я не хотел огорчить тебя, Эллин. – Ангел улыбался своей обаятельной улыбкой и снова стал похож на прежнего Иоанна.

– Увлёкся, говоришь, ну ладно… – Эллин картинно надула губки и отвернулась, притворившись, что рассматривает поля.

Откуда взялось это кокетство, столь несвойственное ей ранее, она и сама не знала.

День склонился к вечеру, когда Эллин и Иоанн подъехали к местечку Монистроль де Монтсеррат – небольшому поселению у подножия горы Монтсеррат.

Своим названием (в переводе с каталонского «Монтсеррат» – «изрезанная» или «распиленная» гора) она была обязана внешнему виду: многоярусные голые скалы выглядели так, будто по ним сверху прошлись пилой.

В тот вечер гора смотрелась необычайно вдохновляюще. Скалы, освещённые рдеющими лучами закатного солнца, казалось, излучали тепло и уют домашнего очага.

Иоанн и Эллин отпустили повозку и остались на маленькой площади перед величественными скалами Монтсеррат.

Ангел знал в этом местечке каждую тропку, ведущую к монастырю, поэтому он, подхватив сумки, уверенно направился к одной из них. Эллин последовала за ним. Узенькая тропинка, поросшая с обеих сторон кустарником, петляла в глубине причудливых каменных пород. Иоанн и Эллин начали осторожно пробираться наверх, к монастырю Монтсеррат.

Вскоре их взорам открылись потрясающие виды горной долины. Эллин, впервые оказавшаяся в горах, восхищённо отметила загадочные образы, напоминавшие каменных великанов или языческих идолов.

Неспешный подъём на гору занял порядка двух часов, за которые наши путешественники успели один раз сделать привал. Они сидели на горе, в окружении произраставших там дубов и редколесья, прислонившись спинами к каменной стене, а взоры устремив на таявшие в подступавших сумерках окрестные пейзажи. С собой у них была жареная курочка и хлеб, прихваченные в таверне, где они останавливались на обед.

Во время привала Эллин ощутила настоящую домашнюю атмосферу. Ласковые лучи уходящего осеннего солнца и дружеское общение на самые разные темы были тому причиной.

Иоанн вёл себя как всегда, ничем не выдавая выказанный ранее интерес к Эллин как к женщине. А, может быть, этот интерес был всего лишь частицей глобального плана, о котором ей ничего не было известно? Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать.

– Пошли, Эллин, – сказал Иоанн, поднимая сложенные друг на друга сумки после того, как трапеза была завершена. – Нам нужно дотемна прийти в монастырь.

Эллин и сама понимала, что бродить в темноте по довольно крутому склону горы даже с ангелом было опасно. Того и гляди, оступишься, покатишься вниз, и тут тебе уже ничего не поможет. Поэтому она не мешкая поднялась со своего места, отряхнула юбку, поправила шляпку рукой в замшевых перчатках и подошла к Иоанну, выражая всем видом готовность двигаться дальше. «Ох уж эти викторианские леди, – усмехнулся про себя Иоанн. – Даже в горах они неизменно в шляпке и перчатках». Вслух он этого не сказал, просто повернулся и пошёл по склону вверх.