Оксана Крюкова - Киевская Русь. Волк

Волк помрачнел.

– Спасибо, что напомнила, а то я и позабыл вовсе, будто ты моя только, как и обещалась.

– То давно было, – ответила девица, – когда ты меня еще не бросил в граде на волю врага.

Волка эти слова как кнутом ударили.

– Я? Бросил?! Да я только ради тебя это и сделал! Чтоб вернуться с князем и с собой забрать. Навсегда забрать, слышишь?!

Святослава подняла на Волка взор горящий, а сердце ее трепетать стало от волнения. Красавица уже пожалела, что он к ней явился. Снова начнет сердце ее бередить, кое уже со своим предназначением смирилось.

– Я же Мстиславу сказал, что за тобой вернусь. Он должен был тебе то передать! – не унимался Волк.

– Не было Мстислава, никого не было, – ответила тихо девица.

– Как не было? – Волк ушам своим не поверил. – Он специально в граде остался, чтобы поджег сделать, а потом тебя от болгар стеречь. Ты ведь тогда еще слабая была, и нельзя было тебя перевозить. Вот я тебя и оставил с Мстиславом.

Святослава слушала воеводу русского да что-то мучительно вспомнить пыталась. Помнила, что ранена смертельно была, помнила, как очнулась. А еще помнила, как лекари говорили, что русичи ее от болгар защищали, чтоб те не надругались над девицей беспомощной, да и полегли все подле ее избы. А последний больно могуч был, и никто из болгар не мог его зарубить, так стрелой подлой убили молодца. Мол, тот напоследок самому царю сказал, что девицу сберег. А царь в благодарность тому русичу, что Тодорку славную спас, устроил ему бесславные похороны. Велел воина как пса бездомного схоронить, в общую яму тело кинуть, без почестей и без памяти.

Вспомнила все Святослава и от ужаса ахнула. Да и осела на пол бледная, затряслась вся. Поняла, кто воин был тот могучий. Мстислав, жених ее названый. Больно стало девице, что из-за нее погиб витязь. Он таким славным был, таким хорошим! Никогда не встречала она в жизни своей сердце столь доброе. Он был ей больше чем друг. Он был ей как брат, как защитник верный! И сложил свою буйную голову подле ее дверей.

Не выдержала Святослава горя сердечного и расплакалась. Горько плакала да без умолку. Не должен был Мстислав из-за нее погибать. Сердце его сильное должно было еще долго биться да зорькам утренним радоваться.

Волк же не понимал, отчего девица плачет, но и не мешал ей. Пусть выплачется, сама потом все расскажет. Святослава так и сделала, вытерла слезы последние и на Волка печально взглянула.

– Мертв он, – сказала тихо.

– О том и сам догадался. Мы всех пленных пересмотрели. Не было его среди них, – грустно заметил Волк. – По нем, что ли, рыдала?

Святослава кивнула.

– Он мне другом был. И, выходит, защитником. Если бы не он, не знаю, что со мной болгары бы сделали. О том, что ты возвернешься, не успел он мне поведать. Вот и решила, что бросил ты меня…

– А если бы знала, что не бросил, чтоб тогда сделала? – спросил Волк.

– Тогда бы я сама из Переяславца ушла тебе навстречу! – Святослава стремительно с пола встала и опалила Волка пламенем глаз изумрудных. – Но уже поздно. Скоро мне быть царицей болгарской. И то я сама решила. Ты все равно мне кроме звания полюбовницы ничего предложить не сможешь. Видно, боги меня от позорного житья охраняют. Вот и не стану их воле перечить, – и Святослава гордо взглянула на воеводу. Ей пора привыкать к роли царицы, и лучше сделать это прямо сейчас, перед Волком, грозным воином.

– А коли бы ты знала, что не женат я более? Что сам князь меня развел с женкой киевской? Что бы ты тогда про богов и волю их сказала? – допытывался Волк, не унимаясь. Не хотел верить, что Святослава для него потеряна. Хотел еще за Ладу свою побороться, без коей жизнь ему не в радость станет. И пусть все сейчас решится. Или она с ним уйдет, или здесь навсегда останется.

Святослава задумалась на мгновение. Обманывает ли ее Волк или вправду с женой разошелся?

– Если правда то, что ты мне сказал про жену свою киевскую, то тогда бы я ответила, что боги надо мной подшутили, и очень жестоко это сделали…

И потупила она очи свои ясные. Ничего более не могла сказать. Жизнь сыграла с ней злую шутку, снова отворотив от любимого. А ведь счастье было так близко…

Волк глубоко вздохнул, подошел к ней близко и снова, как прежде, свою руку сильную ладонью вверх протянул.

– Славочка, – сказал ей тихо, но твердо. – Я не обещаю тебе ни шелков, ни жемчугов заморских. Ни титула царского, ни слуг целый терем. Не обещаю, что жизнь со мной будет легкая, как того не обещаю, что подле юбки твоей сидеть буду, о деле ратном позабыв. Не обещаю я, что мужем славным стану, о каких девицы мечтают. Но одно могу точно обещать. Вот рука моя твердая да сердце верное, кое только твоим будет, на всю жизнь, Славочка…