Елена Барлоу - Музыка Гебридов

Стерлинг наблюдал, как Амелия давала какие-то указания своим спутникам. Затем сняла с лошади мешок, пока кобылу не увели, и вприпрыжку направилась к западному входу в замок.

– Не знал, что она увлекается охотой, – произнёс Эндрю, он казался слегка озадаченным. – И давно она самостоятельно выбирается на такие прогулки?

– Думаешь, я не противился? А ей всё одно: хочу, и basta! Она уже четыре сезона выезжает без меня. Но дело не в охоте, а в оружии, думаю. Зверя она стрелять не любит, а загонять ей и вовсе не под силу.

– Девочка умеет стрелять? – гость искренне удивился, приподняв густые брови. – Поразительно! Только не говори, что сам обучал её.

Джеймс Гилли вздохнул и вернулся в своё кресло.

– Лучше уж я, разве нет? Я уверен в своих умениях, поэтому знаю, что она будет осторожна и не поранится. Пришлось пригрозить ей, если она хоть раз посмеет ослушаться и будет лихачить.

– И как же это?

– Сказал, что отберу её любимый мушкет, и она не сможет стрелять по мишеням!

Стерлинг засмеялся, затем они оба услышали за дверью приближающиеся торопливые шаги. В гостиную вбежала Амелия: запыхавшаяся, загорелая и краснощёкая, с горящими от возбуждения глазами. Она взмахнула рукой, в которой за хвост держала весьма крупную подстреленную куропатку, и подбежала к графу:

– О, дядя, ты бы видел! Это был точный выстрел! Пришлось немного пройтись по грязи, берег после дождя так сильно размыло, но оно того стоило. Я сама добыла трёх куропаток, представляешь?

Пока девочка с энтузиазмом рассказывала дяде об особенностях своей

охотничьей вылазки, лорд Стерлинг сумел хорошенько её рассмотреть. Он видел Амелию года четыре назад, тогда она не совсем адаптировалась к жизни на равнине и не привыкла к семье Гилли, вернее, к тому, что от неё осталось. Тогда она показалась угрюмым ребёнком, совершенно не общительным и отстранённым. Теперь Амелия немного вытянулась, стала живее. Мальчишечий костюмчик достаточно облегал её стройную фигуру, потерявшую детскую неуклюжесть, а вот лицо изменилось не слишком: те же веснушки на лбу и несколько на носу; большие зелёные глаза, нос прямой и широкий; и тонкие яркие губы. Но эти длинные вьющиеся рыжие волосы, отливающие медью, несомненно были её главным украшением. Стерлинг вдруг подумал, что осталось не так много времени, прежде чем эта девица начнёт разбивать мужские сердца.

Он заметил, как Джеймс посмотрел на племянницу, и мысленно порадовался за старого друга. У графа не было детей, так что не удивительно, почему он настолько привязался к племяннице.

– Амелия, я рад, что ты повеселилась сегодня, но, во-первых, ты задержалась, – граф дал знак ребёнку успокоиться. – Во-вторых, что на тебя нашло? Влетела сюда, словно вихрь, даже не поприветствовала нашего гостя. А он, между прочим, ожидал с тобой встречи ещё со вторника.

Девочка была явно недовольна, что её красочный рассказ вот так прервали, однако она отдышалась, повернулась к лорду Стерлингу, сделала быстрый книксен и извинилась. Этикет от девочки в брюках весьма позабавил гостя, он остался доволен знакомством с нею. Уже позже, когда няня утащила свою подопечную прочь из гостиной, дабы «не досаждать хозяину и его гостю своим непотребным видом», мужчины от души посмеялись, вспомнив свои собственные детские забавы, а Стерлинг искренне восхитился самостоятельностью и упрямством маленькой леди Гилли.

– Она не любит, когда её называют «леди», – хмыкнул граф. – И что в ней от леди? Стоит отвернуться, а она уже корчит тебе в спину рожу! Нахалка!

Эндрю не услышал в его голосе и капли осуждения, скорее, наоборот.

– Возможно, когда-нибудь она станет кем-то значительнее, чем графиня Гилли, – предположил Джеймс вслух. – Но всё это мечты, а чего она сама желает, нам пока не известно.

Взгляд лорда Стерлинга упал на пару перьев, оставшихся на полу от куропатки, которой Амелия здесь так хвасталась, и задумчиво произнёс:

– Не все мечты о будущем детей куда-либо приводят. Иногда лучше и вовсе не загадывать.

– Ты всё о сыне переживаешь! Кстати, где он сейчас? Чем занят?

– После Итона, как только он начал терять голос, я думал, сын останется дома.

Но этого мальчишку, кажется, ничто не сломает. – Стерлинг говорил почти ласково, хотя обычно не позволял себе слабости к нежности. – Говорит, что после Кембриджа хотел бы вступить в ряды британской армии, но я пытаюсь направить его в политику. Если болезнь прогрессирует, не видать ему высших рангов. Тогда какой смысл шагать по грязи с пехотой?