Марина Агекян: Неожиданная встреча

Солнце омывало своими теплыми лучами стоящую перед ним девушку, и Джек понял, что перед ним стоит не простая деревенская девицы, как он подумал сначала. Ошеломлённая произошедшим, она была экзотически красива с огромными, волнующими голубыми глазами, выбивающимися из-под соломенной шляпки темно-каштановыми волосами, белоснежной кожей и нежными чертами лица.

То, что она не простушка, говорило ещё и её бледно-голубое платье модного фасона из дорогого муслина. Нежная ткань обрисовала мягкие изгибы стройного тела, крепко охватив затянутую корсетом грудь, соблазнительно выступающая из квадратного выреза. И еще у неё были такие длинные ресницы, что они отбрасывали тени на слегка румяные щеки. Она выглядела такой юной! Ей, скорее всего, не больше двадцати! - подумал Джек, неотрывно глядя на нее.

Меньше всего на свете он ожидал увидеть такое чудо в этой глухой деревушке. Что ж, пребывание здесь обещало быть весьма интересным.

А пока что он приходил в себя от созерцания пленительной красавицы, которая разбила его… яйца! Какая нелепость! От комичности произошедшего Джек готов был рассмеяться, но она опередила его. Её красиво очерченные, притягательные губы стали дергаться, и хотя она прикладывала некие усилия, чтобы не оскорбить его мужское самолюбие, ничего не помогло.

И едва он озвучил свои подозрения, как она рассмеялась так сладко и мелодично, что он на секунду замер от нового потрясения.

Боже, что это были за звуки!

Он готов был вечно слушать этот обволакивающий, ласкающий слух и все его чувства смех. На миг ему показалось, что он попал на небеса, и слышит голос ангела. Как долго он не ощущал это давно забытое чувство блаженства и одновременно умиротворения, состояния, близкого к счастью.

Он все смотрел на девушку, которой удалось лишь одним своим смехом потревожить самые глубокие его чувства. Как она это сделала? Как ей удалось одним своим смехом почти коснуться его души? И Джек вдруг с потрясающей ясностью понял, что не отпустит ее, пока не… пока не… Он пока не знал, что хотел от нее, но то, что он так просто не отпустит ее, было совершенно очевидно.

- О, простите, - успокоившись, проговорила девушка, все еще придерживая одной рукой шляпку, а в другой сжимала ленты самых разных оттенков серебристо-серого.

Вот еще одно доказательство того, что она не простушка: атласные ленты были по карману только состоятельным особам. Однако настораживало и то, что она одна бродила по безлюдной дороге без служанки или лакея, которые должны были сопровождать её.

Она заинтриговала Джека так, что он напрочь забыл и о яйцах, и о тете, и вообще, об остальном мире. Было трудно понять и совладать с так внезапно нахлынувшими на него чувствами, но он не стал с этим бороться.

Впервые в жизни он позволил эмоциям руководить собой. И это стало ему нравиться.

- Простите, - еще раз повторила она. - Я искренне сожалею о то, что натворила. Я очень спешила и не заметила вас…

- Всё в порядке, - заверил Джек, но казалось, она не услышала его.

- Просто сегодня такой тяжелый день… - Она вдруг нахмурилась и выглядела при этом искренне расстроенной. Опустив руку от своей шляпки, девушка потёрла изящными длинными пальцами свой лоб, который прорезали две морщинки. Джеку показались эти морщинки просто очаровательными. - Вы не ушиблись? Я сожалею о том, что разбила…

- Я в порядке, - поспешно прервал он, пока она своим искренним раскаянием не смутила их обоих, произнося нелепое слово. - Пустяки, всё в порядке.

- Ваши…

- Я же сказал, что все в порядке!

- Но ваши… - удивлённо настаивала она, пока Джек вновь не прервал ее.

- Послушайте, вы специально пытаетесь смутить меня и произнести слово “яйца”?

- А вам разве не говорили, что нельзя класть все яйца в одну корзину?

- Боюсь предположить, как бы выглядел, носи я каждое яйцо в отдельной корзине.

Едва представив себе подобную картину, которая выглядела бы до невозможности комично, как оба одновременно разразились громким смехом. Когда его голос, глубокий и мужественный, слился с её женственным, мелодичным, Джеку показалось, что сливаются не только голоса, но и их души.

Это потрясало и изумляло одновременно, потому что смех с другим человеком никогда не доставлял ему такого удовольствия и спокойствия. И никогда смех другого человека не был таким особенным. Таким значительным.

Что-то нежное и блаженно-прекрасное стало разливаться по всему его телу, зажав в мягких тисках его окаменевшее сердце. Он не мог в это поверить, но впервые с тех самых трагических пор ощутил точное местонахождение своего сердца. Прямо в груди. С левой стороны.