Салли Кристи: Фаворитки. Соперницы из Версаля

– Ой, бедняжка! – Как ужасно, что ее супруг даже не целовал ее, и только потому, что она не голубых кровей. Как я. Но если малышка Кроза была наследницей огромного состояния, то за мной не дадут ни гроша. «Очаровательна, как закат», – любит говорить дядюшка Норман, но у меня совершенно нет денег.

– Эти великосветские львы… у них собственный взгляд на вещи. И они не очень хотят меняться. – Старая аристократия презрительно относится к богатой буржуазии, к которой принадлежит дядюшка Норман, но при этом очень завидует ей. Дядюшка Норман любит приговаривать, что старая аристократия носится со своим престижем и происхождением, как с писаной торбой, как будто это может их накормить и одеть. И с усмешкой добавляет, что одним престижем сыт не будешь. – Но когда-нибудь мы все переженимся и будем править, и знатность будет основываться исключительно на собственных заслугах.

– Фи, Норман! Ты говоришь ерунду! – восклицает мама.

Я тоже в этом сомневаюсь: всем известно, что социальное положение и происхождение очень важны. Я вспоминаю о тех противных сестрицах Пуаро в монастыре, о том, как к ним по-особому относились монашки, а все потому, что отец их – маркиз и занимает должность при дворе. И как монашки пренебрежительно относились к девочкам победнее. Тот стыд, который охватывает меня на уроках танцев с более родовитыми девицами.

Я пытаюсь объяснить все это Норману, но он просто хохочет и, несмотря на матушкины протесты, подливает мне бренди, отчего у меня появляется румянец и я начинаю глупо хихикать.

От Клодин де Сайак

Монастырь урсулинок

Пуасси, Франция

10 июня 1737 года

Дорогая моя Жанетта!

Приветствую тебя, дорогая моя подруга, и благодарю за письмо, которое я имела честь от тебя получить.

К сожалению, должна сообщить тебе, что Честер улетел, когда эта отвратительная Жюли Пуаро забыла закрыть клетку. Теперь у нас новая птичка, которую купила нам сестра Урсула, но у нее белое оперение, и она намного меньше. А потом она отложила яйцо. А ведь пары у нее не было! Мари сказала, что, наверное, непорочное зачатие бывает и у птиц, но Жюли ответила, что, если у птиц нет души, о каком непорочном зачатии может идти речь? Однако из яйца так никто и не вылупился, хотя мы положили его в теплое гнездо, которое сделали из лент.

В сентябре я уезжаю из монастыря и возвращаюсь в Онфлер. А сестричка моя останется; она хочет посвятить себя Господу, и родители наши наконец-то на это согласились. Как бы мне хотелось, чтобы ты навестила меня в Онфлере! То, что я писала прошлым летом о протекающей крыше, о том, как было скучно и как волки задрали мою собачку, – все это не всерьез, здесь по-настоящему хорошо. И ты обязательно должна приехать ко мне в гости.

Пиши поскорее!

Засим остаюсь твоей самой верной и преданной слугой.

От Мадлен Пуассон

Улица Добрых Детей, Париж

2 сентября 1738 года

Моя дорогая дочь!

Норман пришлет за тобой экипаж, и в следующий четверг ты доберешься до Онфлера. Кучер передаст коробочку засахаренных каштанов – ты вручишь их матушке Клодин. Не забудь еще раз поблагодарить их за оказанное гостеприимство и, разумеется, настаивай на том, что для нас будет огромной честью принять Клодин у себя в Париже (хотя новость о том, что теперь она обручена со своим дядюшкой, делает подобную возможность довольно отдаленной).

И хотя ты сама, вероятно, польщена тем, что оба ее брата признались тебе в своих чувствах и льют слезы из-за твоего отъезда, ты не должна вселять в них надежду. Мы метим значительно выше, чем эта милая провинциальная семья (и я не сомневаюсь, что их родители тоже мечтают о лучших партиях для своих сыновей, чем ты). Дай понять молодым людям, что, если они надумают писать, их письма вернутся без ответа.

Твой брат Абель на прошлой неделе впервые примерил парик! Это был очень волнующий момент и для меня, и для дядюшки Нормана – он так быстро растет. Конечно же, я имею в виду Абеля, а не Нормана. В следующем месяце он уезжает в школу, но ты вернешься как раз до его отъезда и успеешь попрощаться. Постарайся привести ему из Онфлер ракушку, которой он дополнит свою коллекцию.

Должна заканчивать; свеча вот-вот догорит, а Сильвия уже отправилась почивать. Желаю тебе легкой дороги.

Люблю всем сердцем,

Нам наносят частные визиты, приходят незнакомые люди. Я слышу обрывки фраз:

– Ей уже девятнадцать. Достаточно взглянуть на нее, чтобы потерять голову.