Ирина Литвинова - Стоит только пожелать

С такими вот мыслями я две недели назад брела по дороге из Анже в Ренн. Денег, чтобы нанять экипаж и добраться до ближайшего порта все равно не было. Свой нехитрый скраб: пару нижних рубашек, длинную юбку, корсаж и чулки, одолженные у нашей престарелой нянюшки, я несла в узелке. Не расхаживать же в дворянских платьях по большой дороге (были бы они ещё, не старые и не кричащие о бедственном положении хозяйки)? По хорошему, хорошо бы никак по ней не расхаживать, но так хоть не подозрительно и внимание грабителей меньше привлекала. На счастье по пути меня нагнала телега, груженая плетеными корзинами, пышнотелой крестьянкой и отборной бранью. Женщина костерила возницу на чем свет стоит и подгоняла лошадь. Как я поняла по её гневным окликам, им надо было вернуться в поместье через неделю с новой служанкой, ибо прошлая оказалась излишне любвеобильной и умотала в Ла Рошель с каким-то протестантом, прихватив с собой соловое серебро. Тут возница заметил меня.

— Хей, девонька! Чаво пехом бредешь? Кудой тебе? А то седай с нами, довезем.

Я не знала, куда мне. Уж точно не домой. Но я понятия не имела, где тут ближайшая деревенька, а оставаться ночью одной посреди поля не хотелось. Поэтому я поспешила влезть в телегу, подарив вознице благодарную улыбку.

— Ты гля на неё! — заголосила вздорная крестьянка. — Тока в чужую телегу козой заскочила, тут же мужику глазки строить! А не из порченых ли ты девок?

— Уймись, Мадлен! — вдруг гаркнул на неё возница так, что я даже вздрогнула от неожиданности. Заметив это, мужик улыбнулся мне полубеззубым ртом и хитро подмигнул. — Не пужайся, девка. Эт Мадлен наша со всеми красавицами лается. Боится, шо какая пигалеца нашего господина захомутает. Не в домек бабе, что месье Ренарда так просто не объездить. Он сам кому хошь голову задурит. Хорош, стервец, тольки до сих пор не женат. И полюбовницы ни одной, странно. Сама посуди: богатый знатный дворянин покупает себе поместье, да в таком месте, шо ежели не знать, где искать, не найдешь ведь; гостей в доме не бывает, сам наведывается дай Бог раз в месяц. По всему выходит, шо особняк для полюбовницы…

— Вот шо ты мелешь! — вклинилась крестьянка. — Не нашего ума дело, на кой господину дом. Платит знатно, вот и помалкивай.

— Он мне за то, шоб кучером и конюхом работал, платит, а не за то, шоб язык за зубами держал, — ухмыльнулся мужик и снова подмигнул мне. — Я — Хромой Жан, из Бордо, с лошадьми управляюсь. А это, — кивок на женщину, — Мадлен…

— Госпожа Мадлен, — гневно добавила та.

— Экономка она, — как ни в чем не бывало продолжал Жан, — сама не тутошняя, из предместий Реймса. А тя как звать? Откуда будешь?

— Габриэлла, — нерешительно отвечала я. — Я из Сен-Дрезери, это в Лангедоке.

— Южанка? А по те и не скажешь! Они ж там, говорят, — чистый огонь, а ты тихонькая, скромненькая.

— Те откуда знать? — снова вмешалась Мадлен. — Помолчал бы, старый хрыч.

— Чой-то я старый? Сама не молодуха!..

Так они и припирались, а я, не особо вслушиваясь, углубилась в свои мысли. Нужны деньги. Где достать? Выйти замуж? Где ж найти подходящего кандидата, да еще и завлечь? Нет, это скорее Эдит подойдет. Просить в долг? Да уже просили у всех, кого знали, — отказали. Заработать? Похоже, других вариантов нет. Что я могу? Гувернанткой пойти? Обучать музыке, иностранным языкам, танцам, этикету… Не подойдет. С улицы никто никого не берет обучать детей. Служанка в трактире или гостинице? Нет, это только на самый крайний случай. А вот горничная в приличном особняке…

— Извините, — прервала я очередную реплику экономки, — вам ведь нужна служанка в особняк?

— Верно, — отозвался возница. — А чаво, с нами хошь?

— Да, — радостно кивнула я.

— Ишь рабежалась! — снова заголосила госпожа Мадлен. — Почем мне знать, шо ты не воровка?! Ха, так я тя и взяла!

— Возьмет ее мужик на сеновале, — грубо прервал её Жан, — а те от нее чего надо? Шоб работящая была. Так глянь на её работу.

Так вот я и попала в это сказочное поместье. Три дня госпожа Мадлен глаз с меня не спускала (Жан, который и впрямь оказался хромым, по секрету рассказал, что экономка даже запрятала все сервисы под свой матрас и спала на них, боясь упустить еще хоть ложечку). В конце концов моя уборка дождалась скупой похвалы, а я — разрешения остаться. Были здесь свои необычные правила, например, не ходить в ближайшую деревню и не болтать, что тут рядом господский дом, но все это нисколько не мешало мне жить. Хозяина не появлялось, да и других слуг было немного: экономка, конюх, дворник, белошвейка и кухарка, — со всеми я если не подружилась, то хорошо общалась. Госпожа Мадлен обещала мне платить сто ливров в месяц — целое состояние для горничной, ведь обычно дают не более ста-ста пятидесяти экю! Правда, наш дом и небольшой участок стоили вместе с ближайшей деревенькой стоили несравнимо больше, но заработка больше мне пока не найти. Остается надеяться, что у сестер тоже что-нибудь выйдет.