Джулия Берри - Нежная война [litres]

Джеймс Олдридж. Он должен отправляться на войну. Он пройдет необходимую подготовку, а затем – прямиком в окопы. На этом оборвется не только их короткое знакомство, но, скорее всего, и его жизнь.

Конечно, он может выжить, но его жизнь, такая, какой он ее знал, все равно закончится. На улицах Лондона нередко встречались солдаты, с почестями отпущенные из армии. Все они были страшно искалечены: одни неловко перекатывались на инвалидных креслах, прикрыв обрубки, оставшиеся вместо ног, другие заправляли рукава в карманы пиджака, чтобы спрятать отсутствие руки, а лица третьих были покрыты уродливыми шрамами в тех местах, где шрапнель разодрала кожу.

Хейзел это знала. Вся Британия знала, какую цену эти молодые мужчины платят каждый день, чтобы остановить проклятого Кайзера. Злого, глупого, мерзкого человека, чья армия хлынула на Европу, как черное наводнение.

От мыслей об этой ужасной цене, чья метка уже стояла на лице юноши с темно-карими глазами, ее глаза наполнились слезами. Из-за этого Хейзел не увидела на углу улицы одинокую фигуру, чей взгляд был устремлен вверх, к ее окнам.

Вот и она. парикмахерская. «Королевская борода». Джеймс улыбнулся. Если первый этаж был бородой, то второй – носом? Шутка была настолько плоха, что юноша тихо прыснул.

Темные окна второго этажа отражали тусклый, круглый фонарь, стоявший на углу улицы. В свете третьего этажа были видны очертания граммофона. До него доносились звуки грустной оперной арии. Меццо-сопрано. Очень романтично.

Но нигде не было и намека на Хейзел Виндикотт. Неужели она назвала неправильный адрес?

Он зашел за угол и остановился. Юная пианистка прислонилась к окну, совершенно потерянная в своих мыслях. Джеймс видел длинные волосы, упавшие ей на спину, и воротник белой сорочки.

От ее мечтательного вида ноги Джеймса как будто приросли к тротуару.

Днем вся улочка наполнялась звуками игры на пианино. Парикмахеру «Королевской бороды» очень повезло, ведь он мог слушать ее музыку целый день, щелкая своими ножницами.

«Джеймс Олдридж , – сказал он себе. – Ты только что с ней познакомился. Ты совсем ее не знаешь. И ты дурак».

– А он прав, – говорит Арес. – Эта история – скука смертная. Парень встречает девчонку, они немного танцуют и без памяти влюбляются. И что с того? Ничего не случилось.

Афродита прищуривается.

– Все случилось.

Арес закатывает глаза.

– Переходи к интересной части, – говорит он. – Расскажи про фронт. Про поле брани. Вот где случаются военные истории.

– Тебя кто-то спрашивал? – дипломатично вмешивается Гефест.

– Это не военная история, – говорит Афродита. – Это моя история, и я буду рассказывать ее так, как пожелаю.

– Продолжай – поддерживает Гефест. – Мне интересно.

– Какой ты зануда, – ворчит бог войны. – Слушай. Я знаю эту историю. – Два тепличных цветка пересеклись взглядами и бум – уже без ума друг от друга. Им кажется, что они изобрели романтические чувства, и никто до них такого не испытывал. Они молча страдают пару дней, а потом он отправляется на войну. Это ужасно: он скучает по девчонке, она скучает по нему, и я сейчас просто расплачусь – так это трогательно. Сначала они обмениваются письмами, но очень скоро траншеи превращают его из любовничка в обыкновенного мальца, который пытается сделать все, чтобы его лицо не сожрали крысы. Она занимается волонтерством, – Арес презрительно фыркает. – В самоотверженной попытке стать полезной своей стране и тем мальчишкам, которых отправляют на войну. Пытается внести свой жалкий вклад. Она рыдает в подушку и не понимает, почему от него больше не приходит писем. Проходит время. Они оба становятся другими людьми. Вокруг разворачивается трагедия. Они винят меня во всех своих бедах. И так далее.

Если бы Арес был смертным, взгляд Афродиты уже оставил от него лишь обугленные кости.

– Ты закончил? – спрашивает богиня любви. Арес даже не собирается ей отвечать.

– Хочешь пить, дорогая? – Гефест призывает из воздуха бокал, наполненный амброзией, который появляется прямо в руке у Афродиты. Она кажется удивленной, но все равно делает глоток.

Гефест взбивает подушку с кровати и подкладывает под свою затекшую шею.

– Я здесь не потому, что мне хочется послушать тебя, разжигатель войн, – говорит он. – Я хочу послушать свою жену.

Арес смеется.