Тесса Дэр: Хотите быть герцогиней? [litres]

– Был еще один пункт, насколько я помню.

Эмме не терпелось это услышать. Ему придется постараться, чтобы искупить вину по пятому пункту.

– Да. Последний довод таков: вы здесь, под рукой.

Отлично. Интересная стратегия – удвоить обиду! Такого Эмма не ожидала.

– Вы здесь, – повторил ее муж. Взял ее руки в свои и прижал к груди, как раз повыше того места, где гулко билось его сердце. – В моем сердце. Вам каким-то образом удалось пробить туда дорогу, а я и не заметил. Наверное, точно так же, как вы ворвались в мой кабинет. Но теперь вы здесь, внутри. Вы моя жизнь, Эмма!

Она едва могла говорить.

– Как мило вы сказали.

– Вы так думаете?

– Признайтесь, вы придумали это признание по дороге сюда?

Он с напускным негодованием вскинул подбородок.

– Нет!

– Я бы не стала думать о вас хуже…

– В таком случае – да. Но от этого мое признание не стало менее искренним. – Большой палец Эша погладил ее спину между лопатками. – Разве вы можете себе представить, как сильно я вас люблю?!

– Мне очень хочется сказать «да». Но я лучше послушаю, что еще вы мне скажете.

– На это потребуются годы.

– Мне подходит. При условии, разумеется, что вы согласны выслушать мои объяснения, почему я вас люблю.

Он скорчил гримасу.

– Не бойтесь. Вы сумели пережить кое-что похуже. – Эмма улыбнулась.

– Полагаю, что так. – Эшбери улыбнулся ей в ответ той неспешной улыбкой, одним уголком рта, которую Эмма успела полюбить.

А затем на глазах у всего лондонского света он склонился к ней и поцеловал.

– Клянусь Юпитером, – проворчал Эшбери, когда они наконец оказались в его спальне. – Это был наш последний званый обед.

– Это был наш первый званый обед, – поправила его жена.

– И одного достаточно. Я думал, гости никогда не уберутся.

– Сейчас только десять. Мне казалось, наши гости разъехались слишком рано. Мы едва закончили открывать их рождественские подарки. – Эмма вывалила на кровать гору всякой всячины. – Должна заметить, подарок Николы оказался самым вкусным.

С этим Эшбери охотно согласился, украдкой откусив кусочек сливового пирога, который держала в руках Эмма.

– Все эти разговоры про науку и точность – одно притворство. Не иначе, эта женщина ведьма, и у нее волшебная печь. – Он выудил из кучи подарков загадочную вязаную вещицу и нацепил ее на большой и указательный пальцы. – Что это за штуковина? Для младенца?

– Возможно. Она такая выдумщица, наша Пенни. – Эмма сняла вещицу с его руки и начала поворачивать так и этак. Сосчитала дырки, предназначенные, вероятно, для пухлых младенческих ручек и ножек. – Раз, два, три, четыре… – Она просунула палец сквозь большое круглое отверстие. – Пять? Ах, боже мой! Кажется, она подарила нам свитерок для кошки.

– Надеюсь, мы не станем ее в это обряжать.

Эмма лукаво улыбнулась.

– Думаю, Хану понравился ваш несколько преждевременный новогодний подарок.

Эш подошел к туалетному столику, чтобы вытащить булавку из шейного платка и снять запонки.

– Он все бубнил и бубнил насчет того, что ему полагается пенсия. Вот я и придумал, как ему отомстить.

– Разве подарить человеку домик в Суонли значит отомстить?

– А разве не ясно? Теперь Хан никуда от меня не денется. Он пожалеет, что оставил пост дворецкого, когда я отправлю к нему своего сына, чтобы он научил его играть в крикет.

– А вот и он! – Эмма села на кровать, положила на колени переплетенный вручную альбом и принялась с любовью переворачивать страницы. – Милая Алекс! Не представляю, какого труда стоило ей собрать все эти заголовки.

Но Эш решил немного поворчать.

– Лучше представьте, какого труда стоило мне так бродить по городу, чтобы газетам было о чем писать.

Но Эмма пропустила слова мужа мимо ушей. И правильно сделала.

Эшбери никому бы не признался, но подарок от мисс Маунтбаттен понравился ему больше всех прочих. Подруга Эммы собрала все газеты, все листки светских сплетен, где говорилось о подвигах чудовища из Мейфэра, аккуратно вырезала заголовки и наклеила на страницы альбома. Практически получилась его биография, только гораздо интереснее настоящей.

Отвернувшись от туалетного столика, он сложил руки на груди.

– Надеюсь, в альбоме найдется чистая страница или две.

– А зачем? – Эмма предупредительно подняла бровь. – Сообщения о чудовище из Мейфэра больше никогда не появятся на страницах газет.

– Боюсь, слишком поздно.

И он извлек из ящика стола пробный оттиск завтрашнего выпуска газеты «Праттлер». Поднял повыше, чтобы Эмма смогла прочесть заголовок.