Оливия Дрейк - Красавица и чудовище [litres]

Положив ладони на его твердую грудь, Белла в отчаянии подняла на него глаза.

– Ты видел? Он сжег карту. Ее больше нет!

Посмотрев на дорожку горящего масла на мраморном полу, Эйлуин снова перевел глаза на Беллу. Он казался на удивление спокойным. Герцог нежно убрал прядь волос с ее щеки.

– Не могу сказать, что мне жаль. Эта карта вызвала слишком много бед: из-за нее сэр Сеймур боялся вернуться на родину.

– Но… ты же ученый! Эта гробница стала бы самым главным открытием в твоей жизни!

Герцог взял ее лицо в свои большие ладони. Полный обожания взгляд его темных глаз согрел ее.

– Белла, любовь моя, – проникновенно проговорил Майлз. – Твоя безопасность значит для меня гораздо больше, чем любая сокровищница фараона. Разве тебе это не известно? Сокровища могут оставаться спрятанными еще много лет, пока у меня есть ты.

На следующее утро Белла застала Майлза в библиотеке с ее братом и сестрой. Они собрались вокруг большого глобуса на подставке. Лейла и Сайрус показывали ему, в каком именно месте гор в Южной Персии они выросли. Он в ответ указал им на Долину Царей в Египте, где были обнаружены артефакты.

Сердце Беллы дрогнуло, когда она увидела эту троицу вместе – троих людей, которых она любила больше всех на свете. Лейла, такая милая и изящная в своем желтом платье. Сайрус – высокий и неуклюжий, с абсолютно прямой спиной, словно он подражал горделивой осанке Майлза. И наконец, сам Майлз с чуть взъерошенными, как всегда, волосами, с широкой и мускулистой грудью под белой рубашкой и со спокойным, счастливым лицом.

Присоединившись к ним, Белла смело обняла Майлза за талию. Лейла и Сайрус с изумлением посмотрели на нее. Поступки сестры редко лишали их дара речи.

Белла посмотрела на Эйлуина.

– Ты уже рассказал им новость, моя любовь?

Губы Майлза изогнулись в улыбке, сделавшей его невероятно привлекательным.

– Я ждал тебя, дорогая. – Обращаясь к Лейле и Сайрусу, герцог Эйлуин объявил: – Ваша сестра оказала мне большую честь, согласившись стать моей женой. Мы поженимся, как только я завершу все приготовления к свадьбе.

На мгновение воцарилась тишина. Близнецы с вытаращенными от изумления глазами смотрели попеременно то на Беллу, то на Майлза. Потом вопросы посыпались как из рога изобилия.

– А будет свадебный прием? – с сияющими глазами спросила Лейла. – Ты наденешь модное платье, Белла? А я? У меня будет модное и красивое платье?

– Означает ли это, что мы навсегда поселимся здесь? – спросил Сайрус. – Эйлуин-Хаус станет нашим домом? Смогу ли я звонить всякий раз, когда мне захочется есть?

– «Да» на все ваши вопросы, – со смехом произнес Майлз, похлопав мальчика по плечу. – А теперь я вынужден молить вас оставить меня ненадолго наедине с вашей сестрой, потому что мне нужно кое-что ей показать.

Переплетя свои пальцы с пальцами Беллы, он вывел ее из библиотеки и повел по коридору в ближайшую комнату. Она тоже оказалась огромной, с позолоченными стульями и кушетками. Белла вспомнила, что была в ней во время своего первого визита в Эйлуин-Хаус: ей велели подождать там, а она вместо этого тайком пошла наверх следом за лакеем, чтобы увидеть Майлза.

Теперь она обратила внимание на огромное количество артефактов – прекрасных статуй египетских богов и богинь, выставленных на обозрение. Но Майлз не остановился ни у одной из них. Вместо этого он подвел Беллу к мраморному камину, над которым висела гигантская картина.

Это был портрет горделивого, темноволосого мужчины в малиновом плаще с горностаевым воротником. В одной руке он держал меч, в другой – скипетр. Выражение его сурового, неулыбчивого лица напомнило ей о «герцогском» взгляде.

Белла повернулась к Майлзу.

– Он кажется мне знакомым. Это твой отец?

– Да. Четвертый герцог Эйлуин. – Майлз несколько мгновений смотрел на портрет, и на его собственном лице мелькнуло сожаление и печаль. – Я так много лет винил себя в его смерти.

Белла положила голову ему на плечо.

– В его смерти не было твоей вины. Наверняка сейчас ты уже можешь это принять. Вся эта история касалась карты – и решимости Хасани не дать твоему отцу найти спрятанную гробницу. Думаю, Хасани воображал себя жрецом древнеегипетской религии.

Лицо Майлза потемнело.

– Я едва могу поверить, что убийца моего отца все эти годы жил здесь, в этом доме. И что этот мерзавец посмел напасть на тебя… – Он осекся, а потом нежно коснулся ее волос. – Кстати, как сегодня утром твоя голова? Все еще болит?