Инга Кондратьева - Корделаки

– Какие годы! – пожилой господин доброжелательного расположения не принимал. – Сил моих сто крат хватит на завещанное Андреем. Я, право, храню к вам истинное уважение, дорогая хозяйка, но не испытывайте моего терпения, пожалуйте пониманием, будьте любезны! И какие такие родственные отношения? Нет никаких отношений. Я опекун, и только!

– Ну, будет, будет. Как вам будет угодно, я в родственницы не набиваюсь. Хорошо, вы станете четвёртым приглашенным. Надобно ещё троих, – и Туреева оглянулась по сторонам.

Из соседней залы к парадной лестнице направлялся наверно самый экзотический из сегодняшних гостей. С прямой осанкой наездника, холодным взглядом воина, трудно определимым возрастом из-за раскосого, непривычного славянскому взору разреза глаз, в богато расшитом национальном одеянии, он чиркал по мрамору пола подковами сафьяновых сапог.

– Господин Нурчук-хаир! – окликнула его хозяйка салона. – Вы ещё не ушли, к счастью. Хотите принять участие в европейской забаве? Ведь именно для этого вы ездите ко мне, вы сами говорили.

– Почту за честь! – на хорошем русском языке отвечал тот, поклонившись.

– Могу я попросить вас, сударыня, о снисхождении? – набралась вдруг смелости одна из не ушедших до сих пор гостий, молодая дама в лиловом платье явно парижского покроя. – Не три! Обещаю – один только вопрос. Но для меня это вопрос жизни и смерти. Примите меня в свой круг, милая Мария Францевна!

– Да-да, я вас помню, – приветливо отвечала ей Туреева. – Мой покойный муж служил в департаменте вместе с вашим батюшкой, не так ли? Они вместе были с посольством во Франции. Прошу, пройдёмте. Ах, да! – и она ещё раз обвела глазами залу, которая к тому моменту совсем опустела.

– Прошу и вас, корнет! – произнесла баронесса в пустоту и не оборачиваясь повела избранных к будуару.

От камина отделилась незамеченная никем прежде фигура и последовала за ними. Как оказалось, чуть ли не с самого начала вечера там простоял, прислонившись к боковой стенке каминной облицовки и оставаясь почти недвижимым, некий молодой военный человек невысокого роста, бледный и молчаливый, сливаясь цветом лица с мрамором.

Когда узкий круг приглашённых на последний сеанс гостей расположился в будуаре хозяйки, отворилась дверь, и вошёл несколько растерянный виновник сборища.

– Право, не знаю, дорогая хозяюшка… Ваше пожелание было столь поспешно, что, право, я затрудняюсь… Что же я здесь могу? – предсказатель растеряно разводил руками. – Все зеркала и магические предметы остались в кабинете. Если только по линиям руки?

– Уважаемый магистр! – указала ему Туреева на стопку листов и чернильницу. – И по ладоням, и по звёздам. Я, думаю, вы в своём цепком уме держите расположение многих светил, а применить его к конкретным датам рождения или событий, озвученных гостями, вам будет несложно? Можете делать записи и вычисления. Зато обещаю, что среди этого избранного общества вы сможете отдохнуть от царства мёртвых. Я прошу при мне спрашивать только о будущем, господа, не тревожа прошлое.

– Да-да, конечно! Я храню в памяти главные перемещения звёздных позиций и соотношение зодиакальных знаков, – воодушевился было магистр. – Но только на ближайшие месяцы, от силы – год. Если будут нужны долгосрочные прогнозы, то мне нужно сверяться с картами неба и производить подсчёты.

– Ну, так и давайте сами ограничим круг предсказаний ближайшим временем. Не далее года вперед. Согласны, дамы и господа? – свободно обратился к собранию кайсацкий князь, и по его виду никак нельзя было понять, насколько серьёзно относится он к происходящему.

– И вообще, господа, давайте относится к данному сеансу, как к развлечению, не более, – в тон ему продолжила хозяйка. – Вопрос – ответ. Всё просто. Кто начнёт?

– Позвольте предварить, пока кто-то решается, – снова вмешался гадатель. – Господа, составляйте свои запросы так, чтобы они касались непосредственно вопрошающего, а не иных лиц. И как можно точнее выражайте главную мысль. Начнём? Прошу, молодой человек! – и он указал на поднятую руку корнета.

– Есть женщина, которая кажется мне недостижимой. Что можете вы, магистр, сказать о ней? Это так? – во всё время тирады корнет пожирал глазами Марию Францевну, невозмутимость которой не давала ни малейшего подтверждения тому, что вышесказанное хоть как-то может относиться непосредственно к ней.

– Вы одержимы своими страстями, молодой человек, – укоризненно заметил ему маг, чей возраст уже созрел для нравоучений. – И дурно слушали меня. Только о себе просил я спрашивать у строгих завес будущего. Только касающиеся лично вас обстоятельства могут открыть звёзды! Я – всего лишь толмач с их языка на доступный вашему пониманию. Попробуйте спросить снова.