Елена Барлоу - Добровольная зависимость

Ну а после я без особого интереса услышала, как храбро мистер Готье сражался в Южной Африке против зулусов, сколько званий и наград получил в тот период, и как несчастен он был по возвращении домой. Никто так и не понял, почему же он развёлся с Мэгги Уолш после десяти лет брака. Её родня была в гневе, не иначе, именно они настроили общество против Готье, и лишь единицы продолжали водить с ним дружбу или поддерживать служебные отношения.

Тогда я отметила про себя, что сочувствую ему: у него не осталось здесь никого из близких, и общество, что когда-то принимало и едва ли не боготворило за все его заслуги, теперь презирало его. Да, в их глазах он оказался мужланом, бросившим супругу после стольких лет совместной жизни, судя по всему, без сожаления и раскаяния. Никто толком не разбирался, не знал всей правды… И мне было не до городских сплетен и общественных скандалов.

На носу был мой первый экзамен. Я стремилась вырваться из противных мне цепких лап среднего общества с его застарелыми уэльскими обычаями. Писательница, учительница — да кто угодно! Я готова повторить даже судьбу мисс Остин, лишь бы быть свободной.

Кто же знал, что история капитана Готье ещё догонит меня и не отпустит? И я стану одной из первых, кто познает всю глубину несчастья и одиночества этого человека.

***

Тот роковой вечер, обернувшийся для нашей семьи трагедией, ничем не отличался от сотни других: было пасмурно, в воздухе витал запах дождя, но до самой ночи небо так и не проронило ни капли. Я как раз пыталась разучить урок, включающий знание латинских выражений, чтение латыни и нескольких орфографических правил, когда вдруг услышала истеричный вопль сестры из кабинета отчима.

Примчавшись туда и встав в оцепенении у дверей, я успела расслышать лишь часть их разговора, что повергло меня, если уж не в шок, то в откровенное отчаяние.

— Потаскушка несчастная! Смотри на меня, на меня! Как ты могла так поступить?! Где вы занимались этим, а? У него дома? Или здесь? О, только не говори мне, что вы делали это прямо здесь, в спальне!

— Не смейте так говорить, слышите?! — голос Коллет удивительно дрожал, я чувствовала, что её вот-вот хватит удар. — Я люблю его, мы любим друг друга! И поженимся, хотите вы этого или нет…

— Ты и этот нищий племянник пастора! Ха! Лучше признайся, что он просто совратил тебя, так будет правдоподобнее! Oui ou merde?!

— Неправда! Неправда! Мне всё равно, что скажет его дядя или вы… мы… мы убежим!

— Дура! Никчёмная дура! Подумай о матери, о сестре! В конце концов, подумай о том, что скажут люди: ты навсегда останешься падшей женщиной, грешницей и…

— Ненавижу вас! Никто не думает обо мне, о том, чего я хочу. Так почему я должна платить за ваши грехи?!

Через секунду раздался звук бьющегося о деревянный пол фарфора, и я поняла, что это конец, когда Коллет, рыдая, остановилась в дверном проёме и прошипела со злобой и гневом:

— Можете послать Джейсона Готье ко всем чертям, потому что я не стану его женой…

И она пробежала мимо меня, даже не обратив внимание на моё присутствие, заперлась в нашей спальне и там продолжила плакать. А я стояла напротив кабинета в этой ледяной полутьме, и меня трясло от осознания того, что натворила сестра. Отчим, весь красный и потный от гнева, обратился ко мне не сразу, но его голос звучал куда более спокойно:

— Ты… знала обо всём этом?

— Я знала, что она влюблена в него, — ответила я просто. — И что он хочет жениться на ней.

— И ты молчала?

Он произнёс это не осуждающе, скорее, как констатацию факта. Конечно, я молчала, всё-таки Коллет — сестра мне. Дороже и ближе неё у меня нет никого. Друг другу мы доверяли секреты и детские тайны, и она одна мирилась с моими хмурыми взглядами на жизнь и меланхоличностью восприятия нашего положения.

Той ночью ливень барабанил по крыше с сумасшедшей силой. Я пыталась успокоить Коллет, как могла. И в тишине спальни её всхлипы сливались со звуками дождя, а я гладила её растрепавшиеся локоны и молчала.

— Они не понимают… не понимают… — повторяла она с пугающей апатией. — Они не оставят нас в покое. Кейт, скажи, а что стало с мистером Лефройем, которого так любила мисс Остин?

— Кажется, он женился на богатой наследнице. Или вроде того…

— Не умеешь ты утешить!

— Я, по крайней мере, честна с тобой и ничего не скрываю.

Пускай я старалась говорить сдержанно, от расстроенной сестры не ускользнул укор в моих словах. Она глядела на меня с обидой, то и дело утирая слёзы с покрасневших щёк.