Барбара Картленд: Увлечение герцога

Из соседнего магазина для него принесли сорочку и шляпу, и, вернувшись за Аделой, Майкл выглядел уже совсем по-другому, чем когда расстался с ней некоторое время тому.

Впрочем, то же самое он мог сказать и о ней.

Она была одета в платье, шитое по последней моде, которое ей очень шло, и шляпку с перьями.

По восторженному блеску в ее глазах Майкл понял: она счастлива оттого, что он видит ее такой, какой она хотела быть.

Владелица магазина пообещала, что завтра пришлет им еще несколько платьев, а все остальное постарается приготовить как можно скорее.

Когда они отъехали от магазина, Адела сказала:

– Теперь я знаю, что мы оба попали в сказку. Ты выглядишь таким элегантным и красивым, что я уже боюсь, как бы какая-нибудь женщина не увела тебя!

– Именно это я собирался сказать и о тебе, – ответил Майкл. – И, хотя в новом платье ты выглядишь очаровательно, моя дорогая, должен заметить, что без ничего ты нравишься мне куда больше.

Адела уткнулась носом ему в плечо.

– Ты вгоняешь меня в краску, когда говоришь так, – прошептала она.

– А мне нравится, когда ты смущаешься. А теперь мы едем домой, чтобы воздать должное куда более вкусному обеду миссис Тернер, после чего на вторую половину дня у меня есть один план для нас.

– Звучит заманчиво.

Когда они вернулись в Грейнджмур-хаус, Тернер восхищенно ахнул, завидев их.

– Скажите нам правду, Тернер, – обратился к нему Майкл, – так ли мы выглядим, как должны.

– Еще бы, ваша светлость! – ответил Тернер. – А к ногам ее светлости падут все мужчины Лондона.

– В таком случае я должен как можно скорее увезти ее в деревню!

Он знал, что пройдет совсем немного времени, и они вернутся в Грейнджмур-холл.

Собственно говоря, нынче утром, еще до того как покинуть особняк, он отправил письмо мистеру Барретту, в котором безо всяких объяснений написал:

«… дорогой Барретт!

Насколько я понимаю, сейчас в Грейнджмур-холле за все отвечаете именно вы. Я только что вернулся из Индии, и в Лондоне меня ждут многочисленные дела, которые мне предстоит уладить как по поручению вице-короля, так и в собственных интересах.

Надеюсь тем не менее, что смогу наведаться в Грейнджмур-холл уже через неделю или около того.

Рассчитываю застать поместье в полном порядке, причем желательно, чтобы старые слуги, прослужившие там много лет, вернулись к исполнению своих прежних обязанностей.

У меня нет желания производить какие-либо перемены сразу же по приезде. Я бы хотел, чтобы все шло гладко и ровно, как и во времена моего деда, в чем я не сомневаюсь.

Я уверен, что вы способны устроить все это к полному моему удовлетворению, а я вскоре извещу вас о более точной дате своего приезда.

Искренне ваш

Майкл впервые подписался именем пятого герцога.

Он рассчитывал, что пожелания, изложенные им в письме Барретту, заставят старых слуг, покинувших поместье, вернуться обратно.

Особняк будет приведен в порядок, так что к тому времени, как он прибудет туда, от пребывания там Сирила и его дружков-негодяев не останется и следа.

«Чем скорее все мы позабудем об этом злосчастном эпизоде, тем лучше», – сказал себе Майкл.

При этом он понимал, однако, что потребуется некоторое – немалое – время на то, чтобы полностью устранить последствия пребывания в поместье Сирила.

Когда с обедом было покончено, Адела поинтересовалась:

– Ты говорил, что запланировал кое-что для нас на вторую половину дня. Что же именно?

– Идем наверх, и я покажу тебе.

Взявшись за руки, они поднялись по лестнице и зашагали по коридору, ведущему к спальне Аделы.

Это была чудесная светлая комната с атласными и муслиновыми занавесками над кроватью, свисающими из-под венца золотых амуров.

Они переступили порог, и Майкл закрыл за собой дверь.

– Для чего мы пришли сюда? – невинно осведомилась Адела.

Майкл улыбнулся.

– Я бы сказал, что это очевидно, дорогая.

– Ты имеешь в виду…

Но потом она заметила красноречивое выражение в глазах мужа, все поняла и воскликнула:

– Ох, Майкл, и я подумать не могла… Но ведь наверняка это очень странно, когда люди ложатся в постель так рано после обеда.

– Только не во время медового месяца. Драгоценная моя, мы только что проделали всю неблагодарную черную работу, которая предстояла нам на ближайшие несколько дней, и теперь я хочу, чтобы ты принадлежала мне одному, дабы я мог сказать тебе, как сильно люблю тебя.