Жюльетта Бенцони - Страсти по Марии

Хотя к Дампьеру они подъезжали двадцатого декабря, погода была не по сезону – тихая и сухая, сменившая шквалистые порывы промозглого ветра оставленного ими Бар-ле-Дюка. Тяжело груженный, запряженный шестеркой лошадей, экипаж заканчивал свой немалый, в семьдесят пять лье, путь при сносных условиях по сухому тракту. Больше не нужно было искать бревна, чтобы вытащить из грязи провалившиеся по ступицы колеса, или солому, чтобы путешественникам ступить на землю ногами, облегчая тем самым упряжь. Герцогиня де Шеврез переносила все тяготы пути безропотно и мужественно.

Внутри экипаж, крыша и задник которого были увешаны различным багажом, отличался богемной изысканностью и уютом. Ранее, направляясь в Лорен, Мария царствовала в нем одна, не считая Анны, верной своей камеристки родом из Бретони, теперь же с ней ехала еще и Симплисия, кормилица Шарлотты-Марии, всю дорогу продержавшая на руках по-британски невозмутимую, дававшую о себе знать лишь по случаю крайней необходимости малышку. Шарлотта если не спала, то блаженно улыбалась, выказывая тем самым столь покладистый характер, что даже не отличавшаяся материнскими чувствами Мария временами с удовольствием брала девочку на руки, наслаждаясь ее смехом и лепетом. С ними же находилась и бедняжка Эр-мина де Ленонкур, кузина Марии по линии матери, успевшая уже к шестнадцати своим годам отличиться тем, что была изгнана из трех монастырей из-за непревзойденного легкомыслия. То подольет в кропильницу чернил, то утащит из запасника варенье, а то во время службы запоет что-нибудь этакое или подложит в кровати сестрам-насельницам лягушат. И никакие наказания, будь то заточение в погреб или в темный платяной шкаф, не смогли охладить ее пыл. Не зная, как поступать дальше, овдовевшая и потому в одиночестве влачившая семейные тяготы матушка ее Мадлен де Ленонкур слезно молила Марию попытаться сделать из дочери пристойную камеристку, для себя лично или для своих дочерей. Дескать, в атмосфере более непринужденной, нежели царящая в религиозных общинах, которую Эрмина просто ненавидит, из девочки может получиться хоть какой-нибудь толк. И Мария согласилась. Не в последнюю очередь из чувства симпатии к Мадлен, самого нежного и беззащитного в мире создания. А еще нравился ей и порой забавлял озорной, насмешливый взгляд сверкающих карих глаз, вольность выражений и пугающее прямодушие этой еще не вполне окрепшей девушки. К тому же Эрмина ничем не напоминала собой Элен дю Латц, бывшую некогда фрейлиной Марии и страстно влюбившуюся в Холланда, а после его смерти сделавшую правильный выбор и спрятавшуюся в одном из монастырей. Элен была красива и стала соперницей Марии, что не могло произойти с Эрминой, с ее большим ртом, крупными веснушками и вздернутым носом. Тем не менее округлая ее фигура, причиной чему являлось пристрастие к сладостям, груботканые платья старших сестер несла столь непринужденно, что это граничило с элегантностью. Новой хозяйке это внушало надежду, что молоденькая девушка, одетая надлежащим образом, в своей новой роли выглядеть будет вполне прилично. К счастью, та была чистюлей и следила за собой. Помимо того, она умела молчать, тогда как одна из ее сестер никогда не закрывала рта, а сдержанность и неболтливость слуг Мария ценила больше всего. Во время путешествия Эрмина чаще всего увлеченно смотрела в окно, чутко реагируя на увиденное. Внимание ее отвлекалось лишь на Шарлотту, которую она брала на руки всякий раз, как только кормилицу одолевал сон. Тут же она становилась разговорчивой, вполголоса болтая с девочкой на том непонятном языке, каким пользуются совсем маленькие дети и которым Эрмина, похоже, владела в совершенстве.

– Как это у тебя получается? – поинтересовалась удивленная Мария. – Со стороны кажется, что Шарлотта понимает тебя.

– Ну, как вам известно, дорогая моя кузина, у меня три младших брата и сестра. И потом, я люблю малюток. А когда любишь, понимаешь без труда.

– В таком случае ты не будешь чувствовать себя неловко на новом месте, в Дампьере, где нас ждут мои дети. Не могу и не стану расписывать тебе, на кого они похожи, – мне едва удалось взглянуть на них перед спешным отъездом в Лорен, а с тех пор минуло уже два года.

– Какого же они возраста?

– Старшей должно быть десять, дорогому моему герцогу де Люину – восемь, Анне-Марии – шесть, Марии-Анне – два. Она теперь старшая сестра Шарлотты, ведь обе они из рода де Шеврез.

– Хорошенькая семейка, однако! А вы по ним не скучаете?