Жюльетта Бенцони - Рубин королевы

Адальбер бросился к шкафу, наполнил стакан и с материнской заботливостью дал умирающему выпить несколько глотков.

Лицо Симона с заострившимся носом и смертельно бледными щеками чуть-чуть порозовело.

– Спасибо... На кладбище вы найдете могилу Мордехая Майзеля, который был у Нас городским головой во времена императора Рудольфа. Там я ее зарыл после того, как... сбежал из своего богемского замка... Иегуда Лива поможет вам, когда вы все ему расскажете...

– Многое ему уже известно, – сказал Альдо, – и я хотел бы рассказать об этом вам. Мы следовали за вами почти по пятам и...

Огонек интереса загорелся в единственном голубом глазу Симона, когда-то таком ярком, а теперь почти выцветшем. Изорванные губы, прикрывавшие рот с выбитыми зубами, даже сложились в подобие улыбки.

– И правда... я так и не знаю, где... был рубин. Как вы его отыскали?.. Это станет моей последней радостью...

Не обращая больше внимания на старого Солманского, которого Адальбер на всякий случай прикрутил к креслу веревками, снятыми с его жертвы, Морозини рассказал обо всем, начиная с видения в севильской ночи и закончив убийством Дианоры. Аронов слушал его со страстью, казалось, действовавшей, словно исцеляющий бальзам, на его истерзанное тело.

– Значит, мой верный Вонг... умер? – произнес он. – Он был последним моим слугой, самым верным, после Эли Амшеля. Я... расстался с другими, когда мне пришлось скрываться... Что до вас обоих... я никогда не смогу отблагодарить вас... за все, что вы сделали. Благодаря вам священная пектораль вернется на землю Израиля... но, к несчастью, я больше не могу снабжать вас деньгами...

Каркающий голос Солманского словно, рашпилем скребнул по нервам всех троих:

– Хорошо тебя обобрали, а, старый прохвост? Тот самый день, когда мой дорогой сын изловил Вюрмли и сделал его своим другом, был благословенным днем. Тебя разорили, загнали в угол, затравили, почти убили!

– Нечем гордиться, – с уничтожающим презрением бросил ему Морозини. – Ты умрешь и даже не увидишь пекторали. Ты потерял все.

– Осталась еще моя дочь... твоя жена; и, поверь мне, она всегда знает, что делает. Сейчас она в твоем доме и она носит ребенка, которому достанется твое имя, все твое состояние и которого ты даже не увидишь, потому что она отомстит за нас...

Альдо, пожав плечами, повернулся к нему спиной.

– Да? Ну, мы еще поглядим! Не слишком-то полагайся на эту утешительную мысль! Но... хорошо, что ты меня предупредил.

Затем он обратился к Симону:

– Кстати, о пражском раввине, могу ли я задать вам один вопрос?

– Я ни в чем не могу вам отказать... только спрашивайте побыстрее! Мне уже не терпится расстаться с этими лохмотьями кожи и обломками костей...

– Как получилось, что вы никогда не встречались, Иегуда Лива и вы? И тем не менее он знает о вас, как знает и о вашей миссии...

– Я не хотел обращаться к нему, чтобы не подвергать его опасности. Он слишком много значит для Израиля, потому что он, великий раввин, и есть настоящий хозяин пекторали. Теперь следует выполнять его приказания... А сейчас вы должны найти потайную дверь...

Симон хотел приподняться, но все кости у него были раздроблены, и он закричал от боли. Альдо с бесконечной нежностью обнял его, и был награжден признательным взглядом.

– Черный бархатный занавес... между двумя книжными шкафами... Отдерните его, Адальбер!

– Там за ним глухая стена, – исполнив приказание, сказал археолог. – И еще – узкий витраж.

– Отсчитайте пять камней вниз от левого угла... этого витража и поищите неровность на шестом... Когда найдете, нажмите на это место!

Теперь все смотрели на Адальбера, который в точности следовал инструкциям. Они услышали легкий щелчок, и тотчас в открывшееся прямо в стене отверстие ворвался холодный ночной воздух.

– Хорошо, – прошептал Симон. – А теперь... бомба! Снимите подставку для факела, ближайшую к железному сундуку... и ковер, который висит под ней.

– Там маленькая дверца.

– Устройство за ней... Несите его сюда...

Минутой позже египтолог извлек сверток, в котором лежали палочки динамита и взрыватель, снабженный часовым механизмом, и положил все это на запятнанный кровью мрамор стола.

– Который час? – спросил Симон.

– Половина девятого, – ответил Альдо.

– Так... поставьте часы... на без четверти девять... нажмите на красную кнопку... и бегите отсюда так быстро, как только сможете!..

Приступ боли заставил его дернуться в объятиях Альдо, он не замедлил запротестовать: