Елена Арсеньева: Сокол ясный (Елена Глинская – князь Иван Оболенский)

Елена Васильевна тревожилась куда больше! Начались поездки по святым местам, по монастырям – все в точности, как было раньше с Соломонией. Одна разница: с прежней женой, ведающей государево благочестие и благовоспитанной, ездили люди немолодые, чинные, степенные, могущие добрый совет дать и остеречь от любой ошибки. Ну а Елена Васильевна в свиту себе понабрала и ко двору приблизила всякую молодежь зеленую, дерзкую, шумливую, веселую. Все они были одним лыком шиты: что братья великой княгини Михаил да Иван, что их жены, Аксинья и Ксения, что взятые ко двору боярыни да боярышни – Челяднины, Третьяковы, Волынские, Мстиславские… Ближе всех к Елене Васильевне стала Аграфена Федоровна Челяднина, в девичестве Оболенская-Телепнева. Она была весела, хороша собой и обожала старшего брата своего – князя Ивана Федоровича Овчину-Телепнева.

И то сказать, он вполне был достоин и сестринской любви, и той, другой, которую к нему тайно питали многие жены и дочери княжеские да боярские. Другого такого красавца днем с огнем не сыщешь. Глаз горит ярым зеленым пламенем, кудри пепельные, нос, что у коршуна или ловчего сокола, хищно загнут – сразу видно, князь Иван Федорович не добродушный домосед и словоплет, а истинно хищник и лихой воин. Правда что – сокол ясный! Вот именно – не только за редкостную красоту его любили. Ему едва тридцать, а слава воинская уже который год гремит. В пятнадцать уже был воеводой в Туле, спустя год – в Стародубе, отражал нападение крымских татар на Козельск. На Литву ходил и под Могилевом сражался, Казань в 1524 году осаждал и бился с татарами на Свияге. Да это и не все его подвиги. Вернулся из очередного похода как раз накануне свадьбы великого князя с Еленой Глинской – и был назначен в свадебные чины. Ему предписывалось с саблею оборонять покой молодых… но сам-то он свой покой в ту ночь навсегда потерял.

Только сестра его Аграфена, которая была Ивану верным другом, видела его ужас и смятение, когда он понял, что до смерти влюбился в жену своего государя. И прочь не отойти, и из сердца эту губительную страсть не вырвать. Но он был верным слугой, к тому же воином, а потому тотчас после свадьбы, чтобы не видеть больше прекрасного лица Елены и счастливо-пьяных глаз Василия Ивановича, поскорее отбыл вновь в войско. Тем паче что крымский царевич Ислам-Гирей снова попер со своей силой на русские области. Князь Иван и прежде был храбер до отчаяния, однако кто его знает, может, оттого на сей раз выказывал беспримерную отвагу и крайнее безрассудство, что надеялся: а вдруг удар вражьей сабли положит конец его мучительной жизни и тому предательству, которое он каждую минуту готов совершить был?

Ибо он возжелал жену своего государя и знал, что, представься только удобный случай, он даст волю своему вожделению. Ах, кабы она смотрела на него холодно, как и подобает госпоже смотреть на слугу! Но в том-то и беда, что она отнюдь не смотрела на него с остудою.

После победы над Ислам-Гиреем князю Ивану пришлось вернуться в Москву. Его чествовали как победителя, был дан большой пир, на котором присутствовала и великая княгиня, и вот тут-то воину нашему пришлось сполна испить чашу горечи. Елена Васильевна не сказала ему ни полслова, почти не глядела на него. Оказывается, вдруг понял Иван, он лгал себе, когда уверял, что от ее равнодушия было бы легче. Оказывается, ему нужен ее приветный взор и ласка ее улыбки. Нет! Ему нужна страстная влага меж ее полусомкнутых ресниц и дрожь ее губ под его губами!

Да он, видно, совсем с ума сошел! Эх, нет ли где какой войны, где мог бы ясный сокол сложить свою победную головушку?!

Кто-то коснулся сзади его плеча, и Иван увидел своего зятя Челяднина, мужа сестры Аграфены.

– Ты, князь Иван Федорович, нынче же зайди к нам, – сказал Челяднин. – Женка моя, а сестра твоя Грунюшка сильно просила. Непременно наказывала мне тебя зазвать, а буде начнешь уросить, так и за руку привести. Пойдешь ли?

– Пойду, – кивнул Овчина-Телепнев, чувствуя, что его измученная душа помаленьку начинает оживать. Ведь у Аграфены он хоть что-нибудь сможет разузнать о ней ! – Как не пойти. Бегом побегу! Прямо сейчас!

– Да хоть до конца пира государева досиди, – принялся увещевать Челяднин, однако князя Ивана уже и след простыл. Тем паче что к тому времени и великая княгиня Елена уже удалилась. Так что ему на пиру, устроенном в его же честь, всяко было нечего делать!

Он примчался к сестре живой ногой, торопливо облобызался с нею, – и тут же Аграфена высыпала на него ворох пугающих новостей. Собственно, смысл их всех сводился к одному: молодая государыня, даром что три года замужем, до сих пор не зачреватела. Ездит по монастырям, украдкой, в страшной тайне, призывает знахарок, однако толку с того нет. И вот что самое страшное: одна из бабок обмолвилась, осмотрев Елену Васильевну, что не видит у нее никаких препятствий к чадородию. И не странно ли, что князю Василию Ивановичу достались подряд две неплодных жены? Не наводит ли это человеков думающих на некие размышления?