Маргарет Макфи - Любовница маркиза

«Мне не нужны твои деньги, Рэйзеби».

Эти слова снова и снова звучали в его ушах. На самом деле эта фраза тревожила его больше других.

Прошлой ночью они расстались навсегда. Это было единственно верное решение. Лучший выход для них обоих. Как он и сказал Линвуду. В теории все это было легко, на практике же… Он все сделал не так. Хуже просто быть не может.

Элис была мила с ним и так подходила ему. Она не была похожа ни на одну из женщин, которых он знал. Вот почему с тех пор, как они расстались, Рэйзеби не покидало мучительное ощущение вины. Он должен был убедиться, что с Элис все хорошо, что ее будущее устроено. Нужно удвоить ее «выходное пособие», и не важно, какую сумму его поверенный указал в контракте. Это следует сделать, невзирая на то, что Элис вовсе отказалась от денег.

Рэйзеби подвел мисс Томсон к ее матери и поклонился.

«Обидел меня? Не льсти себе, Рэйзеби». Вряд ли она говорила искренне. Эта мысль не отпускала его. Чувство вины тяжелым грузом лежало на сердце, несмотря на то что он был честен с Элис и сказал ей правду. Те отношения, которые связывали их, не могли длиться вечно. Но Рэйзеби не переставал думать о том, что чувствует сейчас Элис.

– Уже уходишь? – Линвуд удивленно посмотрел на друга. – Но бал в самом разгаре, Рэйзеби.

– Пожалуй, с меня хватит на сегодня. Здесь столько девиц, что со всеми не перетанцуешь.

– Не хочешь зайти в Уайтс, освежиться?

– В другой раз, – ответил Рэйзеби, покачав головой.

Солнечный свет пробивался сквозь портьеры. Дом на Харт-стрит выглядел, как всегда, приветливо. Помедлив, Рэйзеби спросил себя, не совершает ли он ошибку, придя сюда. Однако ему нужно было удостовериться, что у Элис все хорошо.

– Что значит – она уехала?

Он оставил Элис на рассвете. С момента их разговора не прошло и двадцати четырех часов.

Дворецкий смущенно переступил с ноги на ногу, но потом вспомнил о приличиях, и его лицо снова стало невозмутимым.

– Мисс Свитли отсутствовала весь день, милорд. Она вернулась ранним вечером, чтобы собрать вещи.

Сердце Рэйзеби сжалось.

– Она оставила записку?

– Никакой записки, милорд.

Было что-то во взгляде старого дворецкого, от чего Рэйзеби почувствовал себя последним мерзавцем. Помедлив, дворецкий добавил:

– Мисс Свитли сказала, что не вернется.

– А мисс Свитли сказала, куда едет? Может быть, она оставила адрес для пересылки корреспонденции?

В глубине души Рэйзеби знал, что ответ будет отрицательным, но до последнего надеялся, что ошибается.

– Нет, милорд, не оставила.

– Но она должна была назвать адрес кучеру. Спросите у Джона.

– Мисс Свитли уехала в наемном экипаже, а не в вашей карете, милорд.

Рэйзеби прекрасно понимал, что это означает. Элис не хотела, чтобы он искал ее, и, по правде говоря, он не мог ее в этом винить.

Отпустив дворецкого, он поднялся по лестнице в спальню. Все в комнате выглядело как всегда, словно то, что случилось прошлой ночью, было всего лишь дурным сном. Свечи, горевшие на каминной полке, озаряли спальню мягким светом, язычки пламени отражались в зеркале на туалетном столике. В вазе все еще стояли розы, которые Рэйзеби принес неделю назад. В камине горел огонь, согревая комнату, отчего она казалась еще более уютной. В воздухе витал аромат духов Элис, ее присутствие чувствовалось в каждой мелочи.

На туалетном столике все еще стояла шкатулка для драгоценностей, ее содержимое осталось нетронутым.

Рэйзеби подошел к шкафу и открыл дверцы. Не хватало лишь нескольких платьев. Бесчисленное множество ярких нарядов, купленных Рэйзеби у мадам Буассерон, по-прежнему висели на своих вешалках. Внизу аккуратными рядами стояли туфли. Повинуясь какому-то импульсу, он открыл свой шкаф. Все его вещи были на своих местах.

Рэйзеби закрыл шкаф и осмотрел комнату. Все было, как прежде. за исключением. Его взгляд остановился на постели, накрытой покрывалом цвета слоновой кости. В самом центре красовался коричневый футляр. Внутри на кремовом бархате сверкал бриллиантовый браслет.

Рэйзеби стиснул зубы. Ему вдруг стало холодно. Элис ушла. Он не знал куда. Она не взяла ни деньги, ни драгоценности. Не взяла ничего из того, что он купил ей.

– Я приехала, как только прочла твое письмо.

Лучшая подруга и наставница Элис, женщина, которая спасла ей жизнь, вытащив из публичного дома миссис Сильвер, и сделала из нее актрису, – Венеция Фокс, ныне виконтесса Линвуд, отдала свою накидку горничной и последовала за подругой в гостиную ее нового дома на Мерсер-стрит.